На пути прогресса
Шрифт:
— Я не могу… — снова простонал Борборыч.
Пришлось самому, рискуя сломать шею при приземлении, рубить копьём верёвку — хорошо ещё, что взял его с собой. И, конечно, близнецов я не догнал, а через полчаса уже простил — как раз когда Борборыч застрял в закопанном капкане и не смог выбраться. Правда, над его мучениями и руганью смеялся почему-то один я… Странно, вроде ситуации-то одинаковые!.. Наш тактик дулся на меня до самого вечера, а потом оттаял… Ведь на меня же невозможно долго дуться. Я же милаха!.. С курчавой греческой бородой, густыми кудрями и неадекватным взглядом — таких надо прощать
Глава 12. Медоед и Медное
Следующий день прошёл спокойно — соседи нас не тревожили. Скульптор активно плавил стекло, пока ограничиваясь стёклышками размером с ладонь, ополчение и будущие жители делали теперь ещё и рамы для окон — и вот тут мы намучились. А ещё испортилась погода, и с моря снова налетали облака. К этому я уже начинал привыкать…
Чтобы не возвращаться в Мыс с пустыми руками, мы начали добычу меди, перекапывая центр возвышенности. Хотя «перекапывали» — это сильно сказано. Знаете, мы могли бы просто граблями пройтись и собрали бы всё необходимое. Меди в месторождении было очень много. И не только её: попадались нам и небольшие самородки серебра — не больше ногтя. Мы на них стойку делать не стали, но тоже положили в закрома. Будем есть с серебряных тарелок, если соберём достаточно.
За день строители подняли стены ещё на метр, но снова остановились, опасаясь на следующий день обнаружить вместо новых зданий развалины. Нас ещё в Мысе предупреждали, что не стоит строить слишком быстро — так что мы старались дать раствору в кладке схватиться хотя бы в течение дня. Да и кто-то из мастеров (Ручки, кажется) объяснял, что вообще-то сохнуть всё это будет не один месяц. Зато когда схватится, тогда уж намертво. Правда, я усвоил только правило «положил метр кладки — дай отдохнуть один день», а все подробности запоминать не стал.
Забор вокруг посёлка тоже рос хорошими темпами. С ним мы не стали соблюдать ограничение на скорость постройки и подпирали готовую кладку деревянным каркасом — лишь бы держалась. Потом всё равно стены возводить. А вот на следующий день выдался выходной — просто не успели нажечь достаточно кирпича. Так что решили не гнать лошадей и пока что озаботиться временными крышами на лёгком каркасе. Погода намекала, что скоро всем нам придётся мокнуть.
В обед прибыло пополнение — сотня ополченцев из Мыса, которая должна была сменить тех, кто пришёл с нами. Работников стало больше, впрочем как и печей для обжига — мы успели сделать ещё две штуки — так что процесс пошёл быстрее. «Старые» ополченцы собирались уходить только на следующий день, и с ними мы готовились отправить первую партию собранной меди. Однако погода всё-таки внесла коррективы в наши планы.
Ночью пошёл дождь, который быстро перерос в ливень — с молниями, громом и всемирным потопом. На море разыгрался шторм, обрушивавший на пляж бухты огромные валы. С суши текли бесконечные ручьи. Несколько огромных кувшинов, которые успел сделать Скульптор специально для сбора воды, наполнились до горлышка всего за пару часов. Правда, я ночью крепко спал и всего этого не видел, зато столкнулся с утренними последствиями ливня и нашей непредусмотрительности.
День сто двадцать девятый!
Вы
Стоило мне подняться и, едва вырвавшись из царства Морфея, выйти за порог, как ноги сами собой попытались разъехаться. Внутри нашего посёлка за ночь выросли огромные лужи.
— Осторожно! — предупредил Борборыч, который стоял на сухом пятачке в нескольких метрах от меня. — У нас тут бассейн образуется!
— Чёрт! — выдал я, пытаясь сохранить равновесие.
— Ага, именно так… — кивнул Скульптор, осторожно проходя мимо. — Сами себе проблем создали!
Оказалось, что водоотвод — всё-таки нужная штука, которая при сильных дождях очень выручает. А вот мы водоотводом как раз и не озаботились, просто не до того нам было. Спасло нас то, что ворота в заборе, обращённые в сторону медного месторождения, находились ниже остальной части посёлка — туда и ушла большая часть воды. Если бы не они, весь уступ превратился бы в одну сплошную лужу. А так просто больших луж было очень много.
Теперь по территории бегала куча людей, выискивая места, где вдоль недостроенного забора скапливались самые большие лужи, и долбила отверстия, чтобы воду спустить. В одном месте кладка забора покосилась — не спасли даже подпорки. Но с той стороны был крутой склон, так что мы особо не переживали по этому поводу.
В общем, пересменка ополченцев откладывалась на неопределённый срок. Причём сами ополченцы и высказались за это, проникнувшись важностью момента. Вот честно, ни я, ни Борборыч их к этому не принуждали. Парень, который должен был командовать отрядом, признался, что не хочет сбегать, не доведя дело до конца, да и путешествие во время шторма — не самое приятное занятие.
Дома мы всё-таки достроили в этот день: подняли стены и поставили крыши. Правда, внутри всё было пока грустно — кирпичные стены, каменные полы и гуляющее эхо. Зато в каждой комнате изначально было по малюсенькому окошку, куда проникал свет с улицы. Ещё предстояло озаботиться отоплением, постройкой небольших печек-каминов, но всё это уже потом…
Днём, когда дождь немного поутих, группа поселенцев отправилась на медное месторождение и приволокла оттуда огромный самородок — навскидку весом под пятьдесят килограммов. Выглядел он не особо большим, но, пыхтя от натуги, тащили его сразу два старателя. Самородок был странной формы — вытянутым и перекрученным. В пасмурном свете он отливал в тон кирпича. Сначала мы хотели забрать его с собой в Мыс, но потом кому-то в голову пришла дурацкая идея — водрузить его в центре посёлка в качестве памятника основателям.
Сказано — сделано! Из больших камней соорудили постамент, облили его скрепляющим раствором, подождали, пока чуть схватится — и на общем вечернем собрании вручили мне самородок для торжественного водружения.
— Друзья-товарищи! — толкнул я речь. — Как говорил великий, но очень маленький герой одного мультика: «Мы строили-строили — и, наконец, построили!». Ура!
Народ весело поддержал меня нестройными криками.
— Посёлок на медном месторождении — это большое дело! Важное дело! Поэтому пусть этот слиток стоит тут — в память о том, как мы трудились, не сильно напрягаясь!