На раскаленной паутине
Шрифт:
— Ты прав. Я стараюсь браться только за реальные дела. Мне нужно знать место, где убит Родион Омельченко — обозреватель из Краснодара.
— В гостинице «Магнолия» сегодня утром. Ему и местной шлюхе перерезали горло. Думаю, на тебя эту смерть вешать не станут. Это убийство даже по сводкам не проходит.
— Что-нибудь нашли при нем?
— Нет. Обыск в номере провели до обнаружения трупов. Кажется, ты заинтересовался конвертами? У Омельченко ничего не было — ни в брюках, ни под ними.
— А должно быть. В шесть утра некуда сбагрить
— Значит, она досталась тем, кто ее искал. Хотя вряд ли. Я знал Омельченко. Хитрый и очень осторожный тип. Такой под гостиничный ковер ничего прятать не будет.
— А тебе не кажется, Глеб, что смерть редактора Таманцева на шоссе, гибель адвоката Садальского, убийство обозревателя Омельченко — звенья одной цепи? Сюда надо прибавить расстрел Артамонова, шофера Зернова, возле кафе «Старый базар» и убийство самого Зернова.
— Зернов умер от сердечного приступа. Похороны намечены на воскресенье. Но так захотели родственники.
— И ты веришь в его смерть по болезни?
— Я занимаюсь порядком на улицах, Журавлев.
— Мне казалось, Глеб, ты из тех, кто способен выскочить из-под красных флажков, и мы могли бы объединиться. Не думаю, что роль постового тебе по душе. Не тот опыт, и не та натура. Подумай над этим. Постараюсь вскоре объявиться на твоем горизонте. Будь готов к ответу.
Журавлев вышел из машины и пересел в ту, что стояла позади «волги», багажник к багажнику. Елистратов видел в зеркало заднего обзора, как «шкоду» с выключенными огнями словно ветром сдуло с места. Значит, парень нашел себе компаньона, и подполковник про себя отметил этот факт особо.
Лика прекрасно водила машину, но Журавлев не торопился раздавать ей комплименты. А она лезла из кожи вон, чтобы партнер мог по достоинству оценить ее.
— Куда мы едем? — тихо спросила она.
— Надо решить кое-какие мелкие задачки. Для начала купим фотоаппарат «полароид», чтобы делать моментальные снимки.
— Боже! Он стоит бешеных денег!
— Факты, запечатленные на фотографиях, стоят еще дороже. Я хочу навестить Зернова в больнице. Послезавтра его похоронят, и он унесет тайну своей болезни в могилу. А по ходу неплохо бы перекусить и узнать адрес больницы знаменитого профессора Веймера.
Начался дождь. Настоящий южный ливень.
— Ну а как тебя встретил Елистратов? — спросила Лика. — Вы уже с ним стали друзьями?
— На подполковника напала хандра. Парня вышибли из седла, и он обиделся на весь мир, сгорбился, кончиком носа об асфальт чиркает. Скучно с ним.
— Бедняжка! Опутали паутиной, и он уснул. Ничего, скоро паутина раскалится, как спираль у электроплитки, и он засуетится. То ли дело — мы! Прыгаем и скачем на раскаленной паутине, как на батуте. Вот поэтому тебе и скучно с ним. Разный температурный режим. Странно, что ты его не подпалил своим азартом. Ты такой заразительный.
— Мели, Емеля, — твоя неделя. Язык без костей.
— Это от счастья общения с тобой, Дик. Ты непревзойденный собеседник.
Лика
— Сидите здесь, великий Шерлок Холмс. Ужином угощаю я. К тому же моих портретов не печатают в газетах… Пока не печатают.
— Брось свои бабские штучки.
— Я не баба, не женщина и даже не девушка. Я твой партнер. Во время работы половые признаки исчезают. Остаются только задачи и способы их решения.
Лика выскочила из машины и побежала к дверям забегаловки, успев за одно мгновение промокнуть до нитки.
Народу в кафе было немного, и поэтому она прошла к стойке нормальной походкой.
Вернулась девушка минут через десять с полным пакетом еды. Копченая курица, помидоры, хлеб, вареные яйца, тюбик майонеза, соль, завернутая в салфетку, и плоская бутылка коньяка.
Журавлев не знал, как ему относиться к Лике. Она все время разная и непредсказуемая.
— Как насчет глоточка «огненной воды», ковбой? Девушка отвинтила пробку и сделала пару глотков, после чего закашлялась. Журавлев вырвал у нее бутылку, закрыл и бросил в отделение для перчаток.
Стрелки часов на приборном щитке перевалили за полночь. Дождь не утихал.
— Выяснила адрес больницы?
— Разумеется.
— Тогда поехали. Поешь, пока я пойду на разведку. Нам надо найти супермаркет, работающий ночью.
— Фотоаппарат можно купить у вокзала. Там есть такой магазин.
— Тогда поехали. Во мне еще теплится надежда сегодня поспать. Иначе я завтра не устою на ногах.
Возле больницы они очутились во втором часу ночи. Она располагалась в предгорье на территории заповедника, в тихом уютном местечке вдали от шума города и жилых построек. Пять белых трехэтажных корпусов раскинулись на солидном расстоянии друг от друга. Чисто символический забор, но какую территорию он опоясывал — даже трудно было себе представить.
Лика загнала машину на скромную лесную тропинку и выключила фары.
— Здесь нас самые глазастые не заметят, — сказала она, довольная собой.
— Никуда не отлучайся. Я осмотрюсь, проведаю обстановку и вернусь. Странно, но у ворот даже охраны нет.
— А что тут охранять? Больных и изможденных?
— Это нам и надо узнать.
Он сунул заряженный фотоаппарат в карман и вышел на дождь. Сверкнула молния. В долю секунды ему осветило путь: аллеи, клумбы и тропинки.
Преодолев забор, Журавлев, пригибаясь, начал продвигаться в глубь территории.
Он очень внимательно изучал каждый закоулок, кустарники и аллеи. Важно вовремя и безошибочно найти дорогу назад. Через минуту он уже мог выжимать свою одежду, но его не смущали такие мелочи. Раз пришел — доводи дело до конца.
Блуждать пришлось недолго. На перекрестке аллей стоял указатель. Журавлев включил фонарик, и луч света выхватил из темноты стрелку с надписью «Морг». Оставалось дело за малым, если, конечно, ты приехал на катафалке за покойником в рабочее время. Тут другой случай.