На развалинах третьего рейха, или маятник войны

Литвин Георгий Афанасьевич

ГАРФ, ф. 1235, оп. 84, д. 9, л. 526.

Можно было бы привести и еще немало документов той ужасной поры, которые хранятся в разных архивах, но думается, что и эти красноречивое свидетельство того, что было сказанно выше. Устрашение — вот тот главный аргумент, который применяли «пламенные» революционеры для того, чтобы «убедить» не согласных с их политикой.

Вот что писал по этому поводу Лев Троцкий в своей изуверской книге «Терроризм и коммунизм»: «Устрашение есть могущественное средство политики и международной и внутренней.

Война, как и революция, основывается на устрашении. Победоносная война истребляет по общему правилу лишь незначительную часть побежденной

армии, устрашая остальных, сламывая их волю. Так же действует революция: она убивает единицы, устрашает тысячи».

Он же заявлял: «Цель оправдывает, при известных условиях, такие средства, как насилие и убийство».

Сегодня не секрет, в Красной Армии в период Гражданской войны создавались заградительные отряды преимущественно из евреев. Над командирами ставили комиссаров. По приказу Троцкого были расстреляны тысячи людей, и прежде всего красноармейцев из русских. Известен так же «легендарный» поезд Троцкого с командой боевиков-карателей, которые расправлялись с неугодными.

«Сила еврейства в цепкости и солидарности. У нас «каждый за себя», «Бог за всех», а у евреев — «все за каждого». Мы разобщены. Они не только соединены, но и слиты. У нас соединение — фразерство, у них — факт!» — так писал в свое время наш русский философ Розанов. А поэт Игорь Северянин говорил: «Родиться русским слишком мало. Им надо быть, им надо стать!»

В эмигрантских кругах, а также среди простого народа была крылатая фраза: «Русская революция делалась еврейскими мозгами, латышскими стрелками и русскими дураками». Насколько права оказалась эта пословица, показало время.

В 1924 году в Берлине была выпущена книга «Россия и евреи». Выпустили ее сами евреи. Девизом ее было: «За Россию и против ее губителей!», «За еврейский народ и против осквернителей его имени!». В этой книге на основании фактов давались примеры звериной сущности сионистской мафии в России, особенно в ЧК, где руководящий состав были все евреи.

Известные немецкие раввины обратились к своим соплеменникам в период Веймарской республики в Германии. Они призывали их к осторожности, к пониманию немецкой униженности и разоренности, что могло привести к росту экстремизма. К сожалению, немецкие евреи в большинстве своем не вняли этим предостережениям, что часто приводило к печальным последствиям еще до прихода Гитлера к власти.

В нашей стране негативный вклад евреев в русскую историю известен: ЧК, расказачивание, раскулачивание, ГУЛАГ, еврейское мессианство, Коминтерн, масонство… Надо прямо сказать, все это в период Великой Отечественной войны привело к тому, что около одного миллиона советских граждан служило или оказывало помощь немцам; тысячи солдат не оказывали достойного сопротивления немецким войскам и сдавались в плен. Так было в начальный период войны, хотя абсолютное большинство сражались и погибали за Родину, и среди этих героев были и раскулаченные, и бывшие гулаговцы, и много тех, кого представители Советской власти безвинно оскорбляли, лишали гражданских прав и преимуществ. Из песни, как говорится, слов не выбросишь.

Нельзя не сказать и о вредной роли, которую сыграли установки тогдашнего руководства Главного политического управления Красной Армии (начальник Лев Мехлис), согласно которым все воины, попавшие в плен или без вести пропавшие, огульно объявлялись изменниками Родины со всеми вытекающими из этого факта тяжелыми последствиями. Такой подход облегчал немецкой разведке запугивание и втягивание наших людей в ее агентурную сеть.

Положение усугублялось еще и тем, что этим бесчеловечным установкам печально известный приказ № 270 Верховного Главнокомандования придавал силу закона. «Если

часть красноармейцев вместо организации отпора врагу, говорилось в нем, — предпочтет сдаться в плен — уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи». Командиров и политработников, «сдавшихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров». Но даже такое отношение к пленным не поколебало их любви к Родине. Пленные этому просто не верили, когда им читали или показывали документы немецкие пропагандисты.

В реальной фронтовой действительности все было не так или не совсем так. Здесь преобладал здравый смысл. Приведу несколько примеров из моего фронтового опыта.

7 мая 1944 года во время штурма Сапун-горы под Севастополем я летел воздушным стрелком в самолете командира Коновалова, ведущего группы наших Ил-2. Два истребителя Ме-109 нас атаковали. Ведущий немецкого истребителя успел дать по нам очередь; я и летчик были легко ранены, но мне все же удалось сбить вражеский истребитель. За него я получил орден Славы второй степени. В другой группе наших Илов на одном из штурмовиков летел стрелком мой земляк Петр Иванович Гурьев. К несчастью, в том бою его самолет был сбит.

Когда их с Самаринским сбили, рассказывал после Петр, его выбросило из кабины и он успел дернуть кольцо парашюта, но к своим было уже не перетянуть… Впереди был плен.

Немцы потащили Гурьева по ходам сообщения в глубь своей обороны. Грохот разрывов снарядов, авиабомб, везде много убитых и раненых, а в воздухе куда ни кинь взгляд — наши самолеты. Немцы буквально шарахались от Петра, узнав, что он — летчик-штурмовик. Его даже не обыскали: при нем остались солдатская книжка и медаль «За отвагу». Куда девалась немецкая аккуратность?

Наконец его притащили на командный пункт 5-го армейского корпуса, где он предстал перед группой немецких офицеров, а потом и генералов. Генерал, видимо старший из всех, через переводчика задал вопрос:

— Какую задачу имеют ваши войска здесь, под Севастополем? — Спросил, видимо, по обязанности, по инерции, так как задача была уже ясна всем.

Гурьев ответил:

— Задача одна: как можно быстрее очистить нашу землю от захватчиков!

Затем задавали вопросы о том, что он знает об открытии второго фронта нашими союзниками в Европе. Гурьев ответил, что не знает, когда будет открыт второй фронт, но Германия проиграла войну еще 22 июня 1941 года, когда напала на Россию. Гурьев всегда говорил правду любому в глаза, всегда и везде.

Ночью его перевезли в штаб 17-й армии, на мыс Херсонес. Здесь тоже задавали подобные вопросы, и он, уверенный, что его все равно расстреляют, дерзко ответил:

— Вы задаете мне такие вопросы, на которые может ответить только наш командующий. А поскольку вам из Крыма не уйти, то вы имеете такую возможность…

Его не расстреляли, а перевезли на Херсонесский аэродром, где, кроме раненых немецких летчиков, обслуживающего персонала и высших офицеров, которые стремились скорее выбраться в Румынию, находилось несколько пленных советских летчиков, спасшихся на парашютах. Немцы собирались вывезти их на самолетах в Германию. Несмотря на агонию армии, приказы еще не были отменены и их пытались выполнять. Но выполнять становилось все труднее. Наша авиация наносила бомбовые и штурмовые удары по аэродрому. Тем истребителям противника, которым удавалось взлететь, приходилось вступать в бой с нашими истребителями. Наши их сбивали на виду у всех, и это деморализующе действовало на немцев.