На родине предков
Шрифт:
– Вероятно, он не испытывает в них недостатка. Судя по виду, он вполне доволен своей жизнью.
Вейл мрачно кивнул:
– Как я уже заметил, его арендаторам приходится делать то, что им велят. Однажды кто-нибудь пальнет в него из-за изгороди, а меня позовут охотиться на этого беднягу.
– Лично я предпочел бы дать такому человеку медаль и снабдить его билетом до Америки, – сказал Клей.
– В этом мне хочется с вами согласиться. Пирушки Марли – сущий кошмар. На них ходит только сельский сброд. Его излюбленная проделка – раздеть какую-нибудь девушку и
Клей взял его под руку и повел к буфетной стойке:
– После такого заключительного сообщения мне просто необходимо выпить еще.
В этот момент маленький струнный ансамбль, специально доставленный из Голуэя, заиграл вальс Штрауса. Клей, извинившись, отошел и двинулся через комнату туда, где Джоанна отдавала какие-то распоряжения дворецкому.
– По-моему, это мой танец, – сказал он с легким поклоном.
Девушка, наморщив лоб, сверилась со своей карточкой:
– Мне ужасно жаль, полковник Фитцджеральд, но вам следовало подойти раньше. Боюсь, я смогу оставить для вас только двенадцать танцев.
Он от души расхохотался, так что люди, стоявшие поблизости, повернулись, когда он под руку повел ее танцевать.
Они хорошо танцевали вместе, и, пока кружили по комнате, она подняла глаза и улыбнулась:
– Сегодня вечером вы настоящий красавец.
Он сморщился и покачал головой:
– Меня обвиняли во многих вещах, мисс Гамильтон, но в том, что я красив – никогда.
Она нахмурилась в неподдельном замешательстве:
– Вы ведь наверняка понимаете, что каждая женщина в комнате только и мечтает о том, чтобы вы с ней потанцевали?
Прежде чем он нашелся, что ответить, музыка стихла и публика перестала танцевать. Послышалось испуганное аханье, сдавленно вскрикнула какая-то женщина.
Поскольку вечер выдался теплый, незадолго до этого открыли двери, выходящие на террасу. И теперь у самого входа стояли два человека, которые, очевидно, вышли из темноты.
По левую сторону находился Кевин Роган, он держал под мышкой дробовик, беспечно засунув большие пальцы за широкий кожаный ремень. Его глаза обшарили толпу, встретились с глазами Клея, и на губах у него проступило какое-то подобие улыбки.
Догадаться, кто его спутник, не составляло особого труда. Шон Роган был одним из самых крупных мужчин, которых Клей когда-либо видел. Никак не менее шести футов и четырех-пяти дюймов ростом, с широченными плечами, с зачесанной назад белоснежной гривой. На нем была фетровая шляпа и вельветовая куртка.
Гробовая тишина наступила в комнате, когда сэр Джордж вышел вперед и остановился напротив него.
– Я не знаю, что ты здесь делаешь, Роган, – проговорил он спокойно, – но хочу напомнить тебе, что это моя собственность. Раз я не приглашал тебя сюда, значит, ты незаконно вторгся в чужие владения. Я предлагаю тебе уйти так же быстро, как ты пришел.
Голос Шона Рогана был подобен барабанному бою.
– Ах вот оно как, Джордж Гамильтон, я вторгся в чужие владения.
Берк, до этого пребывавший прямо за плечом своего хозяина, теперь быстро шагнул вперед. Сэр Джордж удержал его одной рукой:
– Я не хочу скандала при гостях, Роган. Если у тебя есть законная жалоба, обратись с ней в полицию в Голуэе.
– Нет, вы его только послушайте! – воскликнул Шон Роган, оглядывая комнату. – И каковы были бы мои шансы против такого, как он? – Ответа не последовало, и он покачал головой. – Нет, я не стану подавать никакой жалобы, но предупреждаю тебя и твоего холуя, который прячется вон там, за твоей спиной. Если вы еще раз ступите на мою землю, то схлопочете пулю – это я вам торжественно обещаю.
Он стал поворачиваться к ним спиной, и тут сэр Джордж не выдержал:
– Ей-богу, ты заходишь слишком далеко, Роган! – Его голос срывался от ярости. – Я еще отправлю тебя гнить в голуэйскую тюрьму, мерзавец ты эдакий!
Роган медленно повернулся.
– Мерзавец, вот оно как? – негромко переспросил он. – А как бы ты назвал человека, который, ища повода для ссоры, не имеет мужества лично предстать перед своим врагом, а подсылает своих головорезов, чтобы избивать шестидесятилетнюю женщину?
В комнате наступила полная тишина, Джоанна негромко выдохнула сквозь зубы. Роган сунул руку в карман куртки и вытащил пистолет, который бросил к ногам своего врага.
– На, собака, – резко проговорил он. – Вот тебе верный, как никогда, шанс избавить мир от меня, и у тебя не хватит духу им воспользоваться.
Он повернулся спиной и, толкая Кевина перед собой, двинулся к дверям на террасу. В этот самый момент Берк припал на одно колено и потянулся за пистолетом. По-прежнему стоя на колене, он отвел назад ударник и прицелился. Но прежде чем он нажал на спусковой крючок, Клей пришел в движение. Он ударил ногой сверху, и пистолет разрядился в пол, не причинив никому вреда. Берк выронил его, вскрикнув от боли, и схватился за запястье. Кевин резко повернулся, наведя дробовик для выстрела, но отец быстрым движением остановил его. Глаза Шона встретились с глазами Клея, и Кевин что-то вполголоса проговорил отцу. Едва заметная улыбка проступила на мрачном лице старшего Рогана, он кивнул и сказал:
– Я ваш должник, полковник.
На какой-то момент они замерли на свету, а потом растворились в темноте.
Сэр Джордж повернулся к Клею, лицо его было спокойным, хотя мышца в уголке правого глаза напряглась, выдавая внутреннее волнение.
– Я должен поблагодарить вас за столь своевременные действия, полковник. Поступок Берка понятен, но опрометчив. Вы избавили всех нас от серьезных неприятностей. – Повысив голос, он обратился ко всем, кто находился в комнате: – Прошу вас, леди и джентльмены, пусть эта неприятность не омрачит вашего веселья. – Он кивнул пианисту и, когда ансамбль заиграл вальс, вышел из комнаты, Берк – следом.