На семи дорогах
Шрифт:
— На вот пока, надень вот это, — проговорил ма ленький безбородый всадник и, вытащив из хурджу-на — переметной сумы — бросил мальчику свой чекмень.
Если не считать, что он оказался чуть широковат, чекмень пришелся Иламану впору. Мальчику даже показалось, что он сшит специально на него.
— Ну, как? — годится? — равнодушным тоном спросил невысокий всадник.
— Хорошо, — ответил Иламан и крепче ухватился за поводья нетерпеливо перебиравшего ногами коня,
В этот момент к ним подскакала
— Чоллек сердар, колхозную контору поджег хозяин вон того большого двора,
— Один?
— С ним были и другие,
— Где они?
— Бежали.
— В доме кто-нибудь есть?
— Никого.
Тело Иламана покрылось испариной, едва он услышал это страшное имя — Чоллек сердар. Он мгновенно припомнил ранее слышанные разговоры об этом ужасном человеке. Однако незрелый мозг мальчика не мог осмыслить, совместить воедино эти рассказы и доброту, проявленную к нему Чоллек сердаром.
Разрешить это противоречие он был пока не в силах.
* * *
Чоллек со своими людьми расположился в Кызылкумах, около Ширин колодца, надежно упрятанного среди зыбких волн песчаных барханов.
Взобравшись на гребень одного из барханов, окружающих колодец, можно было обнаружить путника, бредущего на далеком расстоянии, — остаться незамеченным едва ли кому-нибудь удалось бы.
Чоллек, командуя отрядом из пятидесяти всадников, не давал покоя ни сельскому люду, ни путникам, которых удавалось встретить в песках.
Подлинное имя Чоллека было Клыч. Когда-то он украл осла. Три-четыре года назад, когда его воровство раскрылось, Клыч ударился в бега. Странствуя по белу свету, он встретил нескольких беглецов, таких же, как он, нечистых на руку. Промышляли чем придется. Не брезговали ничем, грабили и убивали одиноких путников, выставляя на них засады.
Тогда-то Клыч и получил прозвище Чоллек, которое прочно прилипло к нему.
Недавно у Чоллека побывал представитель эмира, который недавно сбежал за границу. Этот посол передал ему личное послание беглого эмира, содержащее подробные инструкции для Чоллека.
Посланник эмира не отходил от Чоллека ни на шаг, пока тот не выучил наизусть содержание письма.
Следуя приказанию эмира, Чоллек начал отчаянную борьбу, разоряя вновь созданные коллективные хозяйства, преследуя и уничтожая людей, которые всей душой потянулись к новой жизни.
При этом представитель эмира безотлучно находился при Чоллеке. Убедившись в том, что он не на словах, а на деле предан делу эмира, посланник вывел его на тайный склад боеприпасов, который находился в Койтен-горах.
Склад боеприпасов пришелся для Чоллека весьма кстати. Став над ним хозяином, Чоллек выделил для его охраны троих своих самых верных и преданных
Иламан хорошо знал окрестности Койтена, поэтому Чоллек начал использовать его в качестве связного.
Когда возникала необходимость идти в Койтен, Чоллек или Менджак призывали к себе Иламана и заставляли его снять с себя всю одежду После чего его об лачали в заранее приготовленные одеяния и мягко говорили:
— Вот тебе лошадка, езжай в родные места, до Койтена, проветрись!
Никаких поручений при этом Иламану не давали.
Ни о чем не подозревающий Иламан приезжал к складу боеприпасов. Нукеры, охраняющие склад, пристально и внимательно осматривали его. Затем отходили в сторонку и несколько минут о чем-то совеща-лись между собой. После этого вкусно кормили Иламана супом на дорожку и, не говоря ни слова, отправляли назад.
По одежде Иламана нукеры каждый раз точно определяли, какой вид оружия и к какому месту необхо-димо доставить.
О том, какую роль он играет, Иламану и в голову прийти не могло.
Что же касается кровавых дел, регулярно учиняе мых Чоллеком и его бандой, то в них Иламан никакого участия не принимал — таково было распоряжение сердара.
Когда исполнилось полтора года пребывания маль чика у басмачей, Чоллек однажды призвал его а себе:
— Иламан, ты ведь мой нукер?
— Да.
— Тогда я дам тебе урок настоящего сражения, - сказал Чоллек и взял его в отряд, в очередной набег.
До окраины села всадники добрались, когда перевалило за полночь. Остаться незамеченными им, однако, не удалось, — их встретил ружейный выстрел.
Поняв, что здесь ему не повезло, Чоллек повел своих нукеров в соседнее село. Увы, их и здесь встретили вооруженные дехкане.
Акция не удалась.
Потерпев неудачу, Чоллек на рассвете направил своего коня к Ширин колодцу.
Бандиты, которые совсем недавно бесчинствовали как хотели, издеваясь над безоружными людьми, самодовольные и уверенные в своей полной безнаказанности, теперь возвращались восвояси мрачные, повесив носы, и усы их безжизненно свисали, подобно клешням дохлого рака.
Увидев озабоченные и злые лица своих соучастников, Чоллек всерьез обеспокоился.
Припомнились слова, сказанные посланником эмира:
— Если увидишь, что твои нукеры злы и обижены, то знай, что дела твои плохи.
«Что же делать? Что придумать?» — уныло рассуждал Чоллек, трясясь на коне и строя различные планы, и вдруг придержал поводья: вдалеке за холмами он заметил нечто, могущее представить интерес. Кто-то ехал на ишаке, держа в руке повод, за которым шел верблюд, навьюченный дровами.