На семи ветрах
Шрифт:
— Хочешь сохатого посмотреть? — предложил Федя.
— Откуда ему быть? — не поверила Таня.
— Из заповедника иногда заходят… Пойдём по следу. — Федя свернул с лыжни и, держась лосиных следов, направился к лесу.
Не успел он углубиться в лес, как услыхал протяжный не то стон, не то вздох.
— Кажется, близко… Иди сюда! — позвал Федя.
Он дождался, когда Таня подошла, раздвинул кусты и удивлённо свистнул. Под разлапистой елкой на примятом валежнике лежала рыжая корова и старательно облизывала крупного
— Вот так сохатый! — фыркнула Таня.
Федя подошёл ближе к корове.
На широком лбу он приметил белую звездочку, похожую на кусок заячьей шкурки.
— Таня! — закричал Федя. — Это ж наша Лыска… Смотри, какого она здоровяка принесла!
— Ну и что? — без особого интереса отозвалась Таня. — Лыска так Лыска. Вот как она сюда попала?
— А я, пожалуй, догадываюсь…
И Федя рассказал, что Лыска у них на ферме хоть и первая удойница, но с большим норовом и причудами. Как только приближается время отёла, она покидает стойло и уходит куда-нибудь в лес. А доярки её ищут по целой неделе.
— Что ж делать-то? — спросила озадаченная Таня.
— На ферму гнать надо. — Федя взял на руки мокрого, дрожащего телёнка и позвал за собой Лыску.
Корова повернула голову и жалобно замычала. Потом с трудом поднялась, но с первых же шагов по брюхо провалилась в снег.
— Обессилела. Не дойти ей, — решил Федя и подложил телёнка обратно к корове.
— Пошли тогда домой скорее, — предложила Таня. — Скажем про Лыску дояркам.
— Нет, так не годится. Ты вот что… Давай-ка ходом в колхоз. Пусть грузовик высылают. А я подежурю здесь. Как бы телёнка морозом не прихватило…
Таня пошла к Родникам. Мороз крепчал, но от быстрой ходьбы на лыжах ей вскоре стало жарко. Прошло не менее часа, пока Таня добралась до дома.
— Откуда такая запаренная? Словно гнались за тобой… — удивился отец.
Таня рассказала про отелившуюся в лесу корову Лыску, про Федю Стрешнева…
Отец с удивлением спросил, с какой это стати дочь оказалась со Стрешневым в лесу. Таня объяснила.
— Я же говорил учительнице — бросовая там земля, негодная. И незачем с ней связываться! — нахмурился отец.
Таня попросила у отца машину.
— И не выдумывай! — отмахнулся отец. — Никуда наша Лыска не убегала. На ферме она, сам недавно видел.
Таня оторопела. Неужели Федя ошибся? Но он теперь ни за что не отступится, чья бы ни была эта корова — родниковская или соседнего колхоза. Значит, всё равно надо высылать грузовую машину.
— Экая ты добренькая! Соседи ротозейничают, корову упустили, а мы их выручай. Нет уж, уволь. Да и нету у меня машины — в отъезде она.
Таня с недоумением покосилась на отца — значит, не зря говорят, что у него снега зимой
— Тогда хоть подводу разреши взять, — попросила Таня. — Ведь мороз на улице, а Федя там ждёт…
— Тоже мне радетель за чужое добро! — нахмурился отец и велел дочери сходить к Стрешневым и предупредить Федькиных отца с матерью.
Пусть Прохор запряжёт подводу и срочно едет за парнем, пока тот не поморозился. А с коровой чтоб они не связывались, пусть о ней хозяева думают.
Таня вышла из дома. Но с какими же глазами заявится она к Стрешневым? И что она должна сказать дяде Прохору? Что её отец не разрешает спасать чужую корову с телёнком? Нет, у Тани на это язык не повернется.
Лучше она сама возьмёт на конюшне подводу и поедет за Федей. А там видно будет. Может, они и корову с телёнком сумеют погрузить на подводу. Надо только побольше ребят позвать на помощь.
Таня решила начать с Димки.
Подойдя к дому Клепиковых, она заметила, что у них в переулке стоит грузовая машина — Семён частенько оставлял её на ночь около двора.
«Вот как… и про машину соврал. Совсем она не в отъезде», — с неприязнью подумала Таня про отца.
Первой её мыслью было вернуться домой и сказать об этом отцу. Интересно, что он ответит?
Но Таня вспомнила про Федю, про Лыску в лесу и поспешила к Клепиковым.
— Дядя Семён, заводите машину… Отец приказал.
— Это на ночь глядя-то? — удивился Клепиков.
— Срочное дело. Там в лесу корова отелилась… Спасать надо. — Потом Таня кивнула Димке и позвала его собирать ребят.
Семён с недовольным видом принялся одеваться.
Через четверть часа грузовик с ребятами вышел из Родников.
А ещё через час машина привезла укрытых брезентом корову с телёнком на ферму.
— Вот, принимайте Лыску, да ещё с потомством, — сказал Федя. — Мы их в лесу нашли.
Евдокия Стрешнева, закончив дойку, поднялась со скамеечки и с недоумением посмотрела на ребят:
— Да нет… Вы что-то путаете. Наши коровы все на месте. И Лыска на месте. Да и телиться ей ещё рано. — Доярка с нежностью погладила по шее крупную рыжую корову с белой звёздочкой на лбу, потом посмотрела на «Лыску», привезённую ребятами. — И впрямь вылитая Лыска, как сестра родная…
— Не иначе, как из соседнего колхоза корова… Из «Коммунара», — сказала Марина Клепикова.
К машине подошёл Фонарёв, заглянул в кузов и спросил Клепикова, кто ему позволил возить чужих коров.
— Так вы же сами распорядились… Вот через неё, через дочку.
— Что? Когда это я распорядился? — удивился председатель и в упор посмотрел на Таню.
Но та твёрдо выдержала его взгляд. Крякнув, Кузьма Егорович обернулся к Феде, который, чтоб отогреть замёрзшие ноги, пританцовывал около машины.
— Ты всех перебаламутил? Срочное дело — машину ему подай. А сам своей коровы от чужой отличить не может…