На сердце без тебя метель...
Шрифт:
Очередной поворот в танце. И снова встречаются взгляды, на короткий миг соединяясь незримой для остальных нитью. Невероятное по силе притяжение его глаз, которому она покорилась бесповоротно. Странное тепло, зарождающееся маленьким огоньком где-то в ее груди, в том самом месте под корсажем платья, где так быстро билось сердце, опережая плавные звуки музыки. И пусть не его ладонь лежала на ее талии, пусть другое широкое плечо было под ее рукой сейчас. Разве мужчина, что вел ее в вальсе, кружа среди прочих пар, мог в этот миг быть ближе к ней, чем тот, что обволакивал своим взглядом, обжигая огнем, который она чувствовала на расстоянии?
Это был странный танец.
Он был только ее в этот момент, под звуки вальса, а она была его в этом постоянном кружении, в постоянном удалении от него и неизменном возврате спустя короткий тур. Они были наедине, несмотря на остальных гостей и улана с длинными ресницами. Они были столь близко, несмотря на расстояние, разделяющее их…
Лиза точно угадала момент, когда Александр ушел, возвращаясь к своим привычным занятиям во время бала — картам и прочим увеселениям, что приготовил хозяин для нежелающих танцевать гостей в комнатах позади бальной залы. Перестало колоть иголочками вдоль позвоночника и в затылок, ушло тепло, от которого так и горели щеки и грудь в декольте платья. И верно — когда при очередном повороте в танце она развернулась в сторону той самой колонны, там было пусто.
Он ушел… Лизе пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать вежливую маску на лице, не дать дрогнуть уголкам губ в разочарованной улыбке. Наоборот — она постаралась приветливо улыбнуться улану, когда по окончании танца тот подал ей руку, чтобы отвести к Пульхерии Александровне. Лиза прочитала недовольство на его лице, и только сейчас осознала, что он мог заметить ее увлеченность графом. Разгадал улан или нет, она размышлять не стала, попытавшись скорее загладить свою вину. В итоге ротмистр получил ангажемент на мазурку, а значит, и возможность проводить ее к ужину, чего Лиза даже и не предполагала до этого вальса.
— Вы не устали, mademoiselle Lisette? — обеспокоенно спросила Пульхерия Александровна, едва Лиза встала подле ее кресла. — Вальс был так длинен, право слово… я уж думала, что он никогда не кончится. Этак немудрено и притомиться. А уж голова, вестимо, кругом пошла…
Длинен? Лиза едва скрыла недоумение. Ей-то показалось, что миг промелькнул и только.
— C’est parfaitement exact[70] — тихо проговорил Василь, с улыбкой глядя в зал, словно ни к кому конкретно не обращаясь. А потом перевел взгляд на Лизу, и она готова была поклясться, что за маской напускной веселости скрывается нечто, с чем в тот момент ей решительно не хотелось бы встречаться. — Mademoiselle Lisette, и в правду, грозит головокружение… Вихрь вальса, духота залы… Будьте осторожны, mademoiselle, так и до обморока недалеко. Вы ведь не желаете упасть, верно? Позвольте, я принесу вам мороженого. Вы помните, вам его так хвалила мадам Зубова?
— Я помню, — ответила Лиза, глядя Василю прямо в глаза. «Он все видел, — поняла она в тот же миг, когда их взгляды встретились. — Он видел и теперь злится»
— Нет, — покачала головой Пульхерия Александровна и продолжила, только усугубляя напряженность, что установилась между молодыми людьми: — Не надобно нынче Lisette хладного. Ее дрожь вон как бьет… как бы не приключилось хвори какой! Окна-то где-то настежь распахнули. Так и сквозит! Не надобно ей мороженого.
Но Василь уже кланялся им с легкой усмешкой на губах, спеша отойти прочь.
— Покорнейше прошу прощения, сударыни. Дали знак к кадрили, а я записан на нее в одной из carte de bal. Неловкость выйдет, коли припозднюсь. Уверен, ротмистр Скловский с превеликим удовольствием послужит вам, ma ch`ere tantine. Разве ж можно отказать при вашем-то очаровании?
— Что ж, Василь, ступайте, — легко стукнула его сложенным веером по плечу тетушка.
Уходя, молодой человек еще раз взглянул на Лизу, словно ожидал от нее какого-нибудь знака или особого взгляда. Но никаких надежд она ему дать не могла и не хотела. Потому только вежливо улыбнулась, раскрывая веер, расписанный пасторальным пейзажем, и пряча лицо в его тени.
Ей ни о чем не хотелось думать сейчас, лишь говорить о пустяках и смеяться над шутками ротмистра Скловского, принесшего ей бокал с лимонадом. Хотелось скользить по паркету в быстрой мазурке, стараясь не потерять легкой шали, что развевалась парусом за спиной, и приколотых к поясу веера и carte de bal. Хотелось вежливо улыбаться соседям за столом, с которыми ей предстояло разделить сервированный в соседней зале ужин. Хотелось наслаждаться этим удивительным вечером, когда она впервые чувствовала себя такой свободной и такой… особенной.
Но это все казалось невозможным, когда в голове то и дело возникал взгляд темных глаз, устремленный на нее через расстояние и скользящие по паркету в вальсе пары. Никак не удавалось целиком раствориться в круговерти бала, когда почти вся ее сущность была покорена воспоминанием об Александре и о том душевном трепете, в который ввергло Лизу его пристальное внимание к ней. И это пугало. Потому что в таком случае…
Лиза с трудом дождалась минуты, когда по окончании бала останется в мнимом уединении мезонина, прячась под покрывалом и притворяясь спящей. Ей казалось, что слишком медленно Ирина распутывала пряди волос и помогала снять бальное платье, что невыносимо долго в комнате раздавались шепотки взбудораженных балом девушек.
Наконец, когда в узкой щелке между тяжелыми портьерами стал сереть рассвет, в спальне установилась тишина, изредка прерываемая чьим-то сонным бормотанием или тяжелым сопением. Лиза аккуратно отогнула край покрывала и оглядела спящих на кроватях девушек и их горничных, лежащих вповалку на полу. Хорошо, что у соседки Лизы по кровати, сон был настолько крепок, что та даже не пошевелилась, когда дрогнул при движении матрас. Лиза наклонилась с постели, перегнувшись через спящую на полу Ирину к кофру, что стоял у изголовья импровизированного ложа горничной. Приоткрыв крышку, сунула ладонь под ткань обивки. Пальцы долго пытались поймать тонкую цепочку и, когда им это удалось, потянули из потайного местечка искомый предмет.
С легким щелчком раскрылся серебряный медальон овальной формы. Снова спрятавшись в своем укрытии, Лиза долго смотрела на лицо, изображенное красками на миниатюрном портрете, и мысленно возвращалась в прошлое, наслаждаясь ушедшими моментами.
Быстрые весенние ручьи, в волнах которых так опасно качаются кораблики из щепы с бумажным парусом. За ними можно долго бежать, поправляя их палкой и совсем не задумываясь, что можно промочить ноги.
Жаркое лето с великолепием красок цветов в партере, тонкое полотно сачка, в плен которого так легко попадают хрупкие крылатые создания. Качели, увитые извилистыми лозами дикого винограда, она упала с них однажды и рассекла бровь, не на шутку перепугавшись, что останется шрам.