На синей комете
Шрифт:
— Ты не виновата, Клер, — возразил я. — Боюсь, что мой папа так направил поезд.
— Каким образом?
Я тяжело вздохнул — неохота было объяснять. Но всё-таки ответил:
— Позавчера вечером мы с папой чинили макет у Кроуфордов. И запускали поезда. Тогда папа и поменял схему движения. Он хотел, чтобы «Президент», раз уж это опытный образец, прошёл настоящую обкатку. Проехал через всю страну без остановок. Поэтому папа сделал на вокзале Дирборн новую, раздвоенную стрелку, увёл на дублёр экспрессы, которые регулярно ходят по маршруту
Клер совсем погрустнела.
— Скажи, Клер, ты католичка? — спросил я.
— Нет. Наша семья посещает англиканскую церковь.
— Тогда не волнуйся, — заверил я девочку, отчего-то решив, что англиканские молитвы не так убедительны для Бога, как католические. — С помощью молитвы стрелки ещё никто на свете не переводил.
— Всё равно я виновата, — со вздохом произнесла Клер. И тут же твёрдо прибавила: — Но я тебе помогу. Заставлю папу отправить тебя в Чикаго на настоящем поезде.
Что ж, тут ничего не поделаешь. Как вышло, так вышло. Если повезёт и папа Клер отправит меня домой, в Чикаго тоже будет двадцать шестой год. Я буду ходить в детский сад! И мне придётся всё пережить заново: продажу нашего дома, тёткины запеканки, налёт на банк… Главное, что ничегошеньки это не изменит! Скорее всего, я вообще напрочь забуду всё это. Потому что это — будущее. А будущего никто не знает.
Меж тем встало солнце. Клер кивнула за пейзаж за окном. Железная дорога шла вдоль невысоких гор, мимо покрытых утренним инеем деревьев.
— Похоже, это запад штата Пенсильвания, — сказала Клер.
Я этих мест совсем не знал, поэтому промолчал.
Спустя примерно час поезд замедлил ход, лес по обе стороны железной дороги кончился, и пошли городки и деревушки.
— Клер, я должен тебя предупредить… — заговорил я. — Подготовить к тому, что произойдёт в Нью-Йорке. Мне снова будет шесть лет.
— Ты шутишь?
— Клер, пойми же! Если полететь на скоростной ракете на запад и пересечь меридиан, который разделяет сутки, то попадёшь в завтра. Если лететь на восток, окажешься во вчера.
— Я вообще ничего не понимаю про этот идиотский меридиан и про часовые пояса, — с досадой сказала Клер. — Взяли и нарисовали какие-то зигзаги на глобусе.
— Тогда поверь мне на слово. Тем более что меридиан этот — тоже условность. Воображаемая линия. Понимаешь, эти игрушечные поезда… они вроде как на макете бегают, но это только кажется. На самом деле, если оказаться внутри, начинаешь путешествовать во времени. Туда-сюда. Калифорния находится в трех тысячах километров к западу от Кейро. В итоге я прыгнул в будущее на десять лет. А от Чикаго до Нью-Йорка полторы тысячи километров, вдвое меньше, но к востоку. Значит, я вернусь в прошлое на пять лет. И будет мне шесть лет от роду.
Клер задумалась.
— Что же нам делать? — спросила она удручённо.
— Просто быть готовыми, — ответил я. — Мы выйдем из поезда, а потом с вокзала. Там проходит
— А со мной это тоже произойдёт?
— Скорее всего, нет. Ты же не выходила из поезда. Ты просто вернёшься в свой двадцать шестой год, без всяких временных карманов. Зато мне поможешь. — Я вздохнул. — Это очень тяжело. Не знаю, хватит ли сил…
— Я пропихну тебя в Нью-Йорк, Оскар! — пообещала Клер. — Я сильная. А когда доберёмся домой, проведу тебя в дом по чёрной лестнице. Потом подумаем, что делать дальше.
Я присвистнул и сказал:
— Я буду совсем маленьким! Приготовишкой! А папа далеко-далеко. А тебе ещё всыпят за побег по первое число. М-да, попали мы в переплёт.
Клер сидела на верхней полке, не шевелясь, лишь слегка покачивалась от движения поезда, а он, стуча колёсами на стыках рельсов, катил по бесконечной, как Россия, Пенсильвании. Клер прищурилась.
— Нам надо держаться вместе, Оскар, — твёрдо сказала она. — Мы с тобой — единственные в мире люди, которые ездили на игрушечных поездах.
Наконец мы оказались в Нью-Джерси, и «Президент» даже притормозил, поравнявшись с грязным жёлтым вокзальчиком Ньюарка. Потом снова разогнался и нырнул в длинный туннель. А через две минуты наконец остановился, словно обессиленный марафонец после финиша, на Центральном вокзале Нью-Йорка.
Клер тут же схватила меня за руку:
— Скорей, Оскар! Бежим, пока проводники опять все двери не опечатали.
Заволновалась она недаром: на платформе, расставив ноги и уперев руки в боки, стоял Гарри. Увидев нас, он даже рот раскрыл от изумления. Мы пустились бежать, а он устремился следом с криками: «Эй, стойте! Вы! Вернитесь!» Но Клер прекрасно знала, как можно быстро скрыться от преследования. Спустя пару мгновений мы затерялись в толпе.
— Куда идём? — спросил я на ходу.
— В метро. На станцию «Лексингтон-авеню», — ответила Клер, перекрикивая шум. — Оскар, ты мне обязательно скажи, когда наткнёшься на эту… невидимую стену. Ладно? — Она ловко лавировала в потоке пассажиров, приехавших на пригородных поездах и поездах дальнего следования. Я бежал за Клер по пятам. И вдруг — всё. Больше не могу сделать ни шагу.
— Вот она! — крикнул я. — Вот стена. Клер, я её не вижу, но чувствую. А ты?
Перед Клер никаких стен не выросло. Она как была, так и осталась в собственном времени. Зато она тут же остановилась и, вернувшись ко мне, надёжно подхватила меня сзади под мышки. Затем буквально отодвинула толстую тётку с двумя огромными сумками и пропихнула меня вперёд. Не успев замедлить шаг, толстуха наткнулась на нас и всем своим весом продвинула ещё немного вперёд.
— Что ж вы за дети такие! — возмутилась она. — Совсем вести себя не умеете!