(На)следственные мероприятия
Шрифт:
– Зато их вполне хватило, чтобы…
– Тебя это волнует?
– Нет!
– Так в чем же дело? – явственно пожали плечами у меня за спиной.
Тем временем в центре зала высветилась площадка, своими размерами похожая на боксерский ринг. Собственно, и настроением тоже, потому что слева на ней неподвижно стояла хрупкая девушка в скромном платье до пят, а справа переступал с ноги на ногу молодой парень хрестоматийно бандитского вида. Такого человека можно арестовывать сразу и без предъявления улик, достаточно
Между двумя участниками предстоящего сражения, непонятно только, реального или виртуального, находился… Ну будем считать, рефери. Старикан на инвалидной коляске.
– Что тут должно произойти? – спросил я у деда.
– Голосование.
– Кого-то выбирают?
– Нового главу клана Арагона.
– И кто будет голосовать?
– Члены клана, конечно.
– А мы тут тогда зачем?
– Увидишь, – загадочно пообещал Тору-сама и знаком предложил мне на какое-то время замолчать.
Что я и сделал, тем более тишину прогнал голос инвалида:
– Дамы и господа! Сейчас вам всем предстоит стать наблюдателями события, которое происходит для каждого из присутствующих здесь лишь однажды в жизни. В том числе и для этих молодых людей, находящихся перед вами. Их нет нужды представлять: решения и дела сами говорят за них. К настоящей минуте оба претендента на управление кланом Арагона прошли все испытания, утвержденные Советом, и готовы узнать свою судьбу. Но прежде, чем голосование начнется, любой, у кого есть сомнения и вопросы, волен объявить о них перед всеми.
В зале повисло почти торжественное молчание, правда, длилось оно совсем чуть-чуть.
– Ходят слухи, что последнее испытание претендентки не слишком соответствовало правилам, – заявил, поднявшись со своего места, человек, чей стол располагался футов на двадцать правее нашего.
Это еще что за новость? Звучит, как обвинение в жульничестве.
– Познакомьте нас с этими слухами, – предложил старик на коляске.
– Она убила своего человека, а значит… Все могло быть специально подстроено.
Конечно, все было подстроено! Уж я-то знаю. И если они все сейчас решат, что девушка виновна… Но ей же не причинят вреда? Ее же не предадут публичной казни прямо здесь и сейчас? Да пусть только попробуют!
Зал слегка зашумел, но рядом со мной сухо прошелестели складки дедулиного кимоно, и слова Тору-сама встретил уже не гул, а уважительное молчание.
– Правилами не оговаривается, кто должен стать жертвой, друг, враг или любой случайно выбранный человек.
– Но сговор… Сговор мог быть! – не отступил любитель слухов.
– Сговор? Или все-таки исполнение священного долга слуги перед господином? Сколько ваших людей пошло бы на смерть, только чтобы доказать вам свою преданность? Подумайте, господа и дамы. Можно рисковать жизнью ради денег, власти, своего будущего
Тем временем молчание постепенно переставало быть уважительным, становясь… благоговейно-стыдливым.
– Я не знаю, что именно произошло вчера вечером. И не хочу знать. Мне достаточно того, что я видел и продолжаю видеть сейчас. Девушка прошла весь путь, который ей указали, до конца, и теперь стоит перед вами, ожидая решения своей судьбы. Если это нельзя назвать отвагой, то я не знаю, что во всем мире способно так называться. И, когда вы будете отдавать свои голоса, думайте не о том, что нашелся человек, пожертвовавший собой ради своей госпожи, а о том, что его сердце сочло госпожу достойной такой жертвы. Сердце настоящего самурая… Все, Тору Ишикава сказал свое слово.
Дед степенно опустился обратно в кресло. Оппонент немного подумал и тоже плюхнулся на свое место, явно бормоча что-то нелицеприятное, но благоразумно делая это очень тихо.
– Вы уж определитесь между собой, кто я: самурай или наложник? – буркнул Морган мне на ухо.
– Одно другому не мешает, – промурлыкал я и довольно улыбнулся, услышав за спиной раздраженное шипение.
– Если других мнений нет, можно начинать голосование, – подвел итог коротких прений инвалид.
Поскольку возражений не последовало, на первый план выкатили самые обычные весы с двумя объемистыми чашами-платформами, к которым медленно и торжественно выстроилась змеящаяся по залу очередь сумеречных призраков.
Все это выглядело странной сказкой. Цирковым представлением. Мрачной постановкой какой-нибудь готической пьесы, донельзя нереальной, но успешно нагоняющей ужас. Тем не менее для девушки, стоящей в круге света, происходящее было… настоящей жизнью. Я смотрел на бледное лицо с застывшими чертами, не узнавая прекрасное, нежное создание, еще несколько дней назад покорившее мое сердце и воображение, не находил прежней заманчивой прелести нераспустившегося бутона, но почему-то все равно не мог оторвать взгляд.
Она была взрослой. Уже. Как будто прошедшие сутки вместили в себя десяток лет, а то и больше. Я ничего не знал о человеке, мужественно ожидающем сейчас чужого решения на глазах у сотен, а может, и тысяч людей. Наверное, и вечности не хватило бы мне, чтобы узнать изменившуюся Элисабет заново, но…
Я чувствовал, что время, да и все остальное, не имеет значения. Теперь уже не имеет. Пусть мне никогда не удастся разгадать эту загадку, довольно и самих поисков ответа, чтобы быть счастливым. А если они еще и станут совместными…