(На)следственные мероприятия
Шрифт:
Вызова не было. При всей внешней атрибутике, отчаянно заявлявшей о противостоянии сторон, взгляд, обращенный на меня, был лишен малейшего признака агрессии. Скорее он был в чем-то заинтересован, что-то хотел узнать или понять, но ни в коем случае не нападать. И мне даже стало немного стыдно за свои «подготовительные действия».
А потом Катсу, если я правильно запомнил его имя, протянул руку и подушечкой большого пальца провел от моих губ к подбородку, стирая капли йогурта – преступное свидетельство моего оголодавшего
– Катсу!
Он стоял в дверном проеме, и, пожалуй, теперь я бы усомнился в выводах, сделанных чуть раньше, потому что человек, чьи голубые глаза были мертвенно-спокойны, выглядел во сто крат опаснее своего темноглазого родича.
– Доброе утро! – поспешил сказать я, выглядывая из-за голого торса.
– Он что-то те… Что-то сделал?
– Нет. Увы, ничего. Хотя я бы не отказался от плотного завтрака.
Искрящийся синий лед начал таять, унося с собой напряжение. Но окончательно Амано пришел в себя, только когда Катсу, ловко повязав фартук, нырнул в холодильник, интересуясь:
– Кто какую яичницу любит?
Готовил он и правда изумительно. Я уже собирался предложить напарнику воспользоваться случаем, чтобы взять несколько уроков у родственника, но тут капитан Сэна хмуро заявил:
– Он к тебе подлизывается.
Не знаю, кто из нас выглядел в этот момент удивленнее, я или Катсу. Впрочем, искреннее выражение общего недоумения «обвинителя» вовсе не смутило, и тот продолжил:
– Чтобы к твоей тетушке клинья подбить.
Я задумчиво прожевал очередной кусок омлета, хрустя прозрачным от обжарки беконом, и великодушно разрешил:
– Пусть подбивает. Если это обеспечит мне неделю вкусной домашней кормежки, я ничуть не против.
– Предатель… За еду готов единственную тетю продать!
– А у меня все равно больше на продажу ничего нету.
Амано скорбно ткнул вилкой свою порцию, видимо исчерпав личные запасы полезной информации.
– Тебя в самом деле зацепила Барбара? – спросил я у нашего шеф-повара.
– Сильная женщина, – помолчав, высказал свое впечатление неожиданный влюбленный.
Мой напарник демонически хохотнул, зверски расправляясь с глазуньей.
– Э… не обращай внимания, – посоветовал я Катсу. – Он драматизирует.
– Драматизировать будет режиссер, а эту пьесу как раз ставить будет…
– Слушай. – Я наклонился над столом. – А ты, часом, того… Сам в начальницу не влюблен?
Амано поперхнулся, разбрасывая непрожеванные ошметки по сторонам. Под аккомпанемент смеха своего двоюродного брата и моего ласкового взгляда.
– Да ну вас! Один другого дурнее, – резюмировал капитан Сэна, демонстративно поднимаясь из-за стола.
– Сила – это то, что тебя привлекает? – уточнил я у Катсу.
– То, что бросает вызов, который я не могу не принять.
– Если намерен нападать, могу сказать только: не трать время зря. Тетушке всех этих сражений на работе хватает.
– Предупреждаешь?
– Делюсь
– И что же следует…
– Делать? Неважно что. Все равно выбирать будет женщина.
– А часто она делает правильный выбор?
– На нас посмотри! – строя немыслимые рожи, предложил Амано, выглядывающий из-за двери.
Когда «маверик» затормозил перед новостройкой, в которой скучала без меня моя квартира, я уже потерял всякую надежду избавиться от общества напарника. Хотя бы на какое-нибудь время. Поэтому маячившую на лестничной площадке между этажами тетушку воспринял как дар небес, наконец-то смилостивившихся надо мной.
Не то чтобы мне было неуютно, но… Когда каждое твое действие самым тщательным образом отслеживается, пусть и на предмет недопущения возникновения неприятностей, начинаешь себя чувствовать неодушевленной вещью, а не человеком. И ведь не растолковать свои ощущения вслух, потому что, с одной стороны, не хочется обижать друга, а с другой…
Приятно все же, когда о тебе заботятся. Даже существенно перегибая палку.
Барбара дождалась, пока мы оба, рефлекторно, синхронно и заметно замедлившие шаг, поднялись к ней по ступенькам, потом молча указала мне на место рядом с собой, а Амано предоставила выбор, ткнув пальчиком сначала в пол, потом в потолок и вопросительно выгнув бровь.
Капитан Сэна подвигал желваками на скулах и продолжил движение. Медленно конечно же. Но если он и рассчитывал что-нибудь уловить из намечавшейся беседы, то недооценил выдержку начальницы: тетушка с совершенно отсутствующим видом дождалась момента, когда щелкнет дверной замок, посмотрела на экран комма, напичканного всевозможными датчиками, в том числе тепловым, и невинно поинтересовалась:
– Ошиблись квартирой, капитан?
Теперь дверь хлопнула уже по-настоящему, а Барбара, гнусно улыбаясь, перевела взгляд на меня:
– Выглядишь отдохнувшим.
– Не верю ни единому слову. Но спасибо.
– За что?
– За день отдыха. Представляю, скольких моральных терзаний тебе это стоило!
Тетушка укоризненно покачала головой:
– А твоему напарнику я еще припомню использование семейного положения в личных целях.
– Я бы тоже не удержался. Где б только найти родственника-мафиози…
Меня щелкнули по носу:
– Даже не надейся!
– Неужели все так плохо? – всплакнул я.
– Нет, все настолько хорошо! – поправила Барбара. – В отличие от капитана Сэна твоя родословная почти идеальна.
– Ага, не считая многих поколений военных и начальствующих самодуров.
– Морган, мальчик мой… – Ох, не люблю я, когда тетушка так улыбается. – Тебе никогда не приходило в голову, что твои методы выполнения заданий может выдержать только очень закаленная, а вернее, давным-давно перекаленная психика?