На службе Мечу
Шрифт:
Он поднял глаза от экрана своего сенсорного комплекса и показал... одновременно с тем, как раздался сверхзвуковой хлопок выпущенного из пульсера дротика, и его затылок взорвался фонтаном мелких частиц крови, кости и мозга.
Франклин тонким фальцетом изверг проклятие, когда его окатило потоком кровавых, серых и белых ошметков кости. Затем прилетел второй дротик и майор навсегда потерял способность удивляться.
* * *
Прибор ночного видения Матео Гутиэрреса был настроен на режим увеличения и сержант с хищным удовлетворением улыбнулся, видя, как рядовой Уилсон и
— Ну, теперь они знают, что мы здесь, — сказал он и лежащая подле него Абигайль кивнула в темноте. Она видела внезапное и эффективное убийство так же чётко, как и он сам и где-то в уголке сознания изумлялась тем, что это зрелище не потрясло её ещё сильнее. Но, наверное, после событий последних четырёх или пяти часов это было не так уж удивительно. А даже если и было, то сейчас не было времени об этом беспокоиться.
— Они начинают обходить нас с запада, — вместо этого произнесла Абигайль и теперь настала очередь Гутиэрреса кивнуть. Он ухитрился, приводя аргументы, против которых Абигайль не сумела возразить, назначить её своим техником по сенсорам. У них было меньше дюжины автономных сенсоров, однако, карабкаясь под защитой своих теплозащитных покрывал по горному склону, они разместили их в стратегически важных позициях на своём пути. Абигайль была поражена степенью охвата, который могло обеспечить такое небольшое число сенсоров, однако очень малая часть поступающей к ней информации могла порадовать.
К ним неуклонно приближалось более двух сотен пиратов. Ей было очевидно, что они и близко не дотягивали до уровня Гутиэрреса и его людей. Они были медлительны, неуклюжи, маневры их были очевидны, и только что случившееся с парой, забрёдшей в зону огня Гарриса, являлось достаточным свидетельством разницы в их относительной смертоносности. Однако пиратов было более двух сотени они в конце концов до них доберутся.
Абигайль прижалась лбом к скале, за которой они Гутиэрресом укрылись, и ощутила, что её мускулы обвисли на костях. Сержант был прав насчёт её нетренированности для такого дела. Даже используя прибор ночного видения, она не раз упала, пытаясь угнаться за темпом морпехов, а её правое колено было разодрано в кровь и липло к изодранным брюкам.
Однако, она находилась в лучшем положении, чем рядовые Тиллотсон или Шанталь, мрачно подумала Абигайль. Или чем капрал Сиго.
По крайней мере, она всё ещё была жива. Пока.
Абигайль не представляла, что можно чувствовать себя настолько утомлённой и выжатой. Какая-то её часть была на самом деле почти довольна тем, что это почти завершилось.
Матео Гутиэррес оторвался от тщательного и сосредоточенного изучения пройденного ими пути на время, достаточно долгое для того, чтобы бросить короткий взгляд на измученного гардемарина, и его жёсткое лицо на мгновение немного смягчилось. В тёмных глазах сержанта одобрение смешивалось с горькой жалостью, затем он снова перенёс своё внимание на укрытую ночью долину позади них.
Он не никак не думал, что девушка сможет справиться с заданным им темпом, признавал Гутиэррес. Однако она справилась. И, как бы ни была она юна, у неё были стальные нервы. Она первая добежала до Тиллотсона, когда из темноты вылетел пульсерный дротик и убил его. Она затащила его в укрытие, проверила пульс, а затем — с холодным самообладанием, которого Гутиэррес никак не ожидал — забрала пульсерное ружьё и подсумки с боеприпасами. А затем, когда три пирата, убившие Тиллотсона, появились на открытом месте, чтобы удостовериться в его смерти, она открыла огонь менее чем с двадцати метров.
Гутиэррес задал Абигайль хорошую взбучку за то, что она рисковала собой подобным образом, но не от чистого сердца и она это знала. Она слушала его краткую гневную характеристику разума человека, пошедшего на такое глупое, безмозглое и достойное головизора геройство, выходку новобранца, а затем, к изумлению сержанта, улыбнуласьему.
Это не было довольной улыбкой. По сути дела, её было больно видеть. Это была улыбка человека, точно знавшего, почему именно Гутиэррес устроил ему разнос. Что сержант должен был задать выволочку, чтобы поддержать видимость того, что они могут прожить ещё достаточно долго для того, чтобы она извлекла урок из случившегося.
После этого она убила по меньшей мере ещё двух врагов, и стреляя в последнего её рука была столь же тверда, как и при выстреле в первого.
— Итого тридцать три подтвержденных, — в следующее мгновение произнёс сержант.
— Тридцать четыре, — поправила Абигайль, не отрывая лба от скалы.
— Вы уверены? — спросил он.
— Уверена. Пока вы проверяли Шанталь, Темплетон снял одного на восточном фланге.
— А, — Гутиэррес прервал свой ритмичный обзор и поднял пульсерное ружьё. При его движении голова Абигайль поднялась и она подняла своё позаимствованное ружьё в позицию для стрельбы.
— Двое справа, — тихо произнёс Гутиэррес уголком рта.
— Ещё один слева, — отозвалась она. — Выше по склону — около того упавшего дерева.
— Бери его, а я правых, — сказал сержант.
— По вашей команде, — тихо произнесла Абигайль, её юное контральто звучало спокойно, почти отстранённо.
— Огонь, — скомандовал сержант и они выстрелили одновременно. Гутиэррес поразил свою первую цель одним выстрелом; второй пират, предупреждённый смертью своего напарника, нырнул в укрытие и потребовалась три выстрела, чтобы прикончить его. Абигайль рядом с ним выстрелила только один раз, а затем откинулась назад, чтобы прикрыть их фланги, пока сержант разбирался со второй целью.
— Пора менять позицию, — сказал он Абигайль.
— Верно, — согласилась она и двинулась выше по долине. Они наметили две следующие огневые позиции до того, как обосновались на этой, и Абигайль точно знала, куда направиться. Она прижималась плотнее, игнорируя боль в разбитом колене, переползая по скалистой земле и услышала позади себя вой ружья сержанта до того, как добралась до своей цели. Новая позиция не была так хороша, как казалось снизу, однако бесформенный валун давал по меньшей мере какое-то укрытие и упор для её ружья и Абигайль перекатилась на позицию, благословляя инструкторов-морпехов, настойчиво вбивавших основы снайперского дела даже в девушек-гардемаринов.
Встроенный телескопический, усиливающий свет прицел пульсерного ружья сделал долину светлой как в полдень и Абигайль быстро отыскала троицу обстреливающих сержанта пиратов. Ей понадобилось мгновение на определение их точного места, затем она со своей более высокой позиции осмотрела долину позади них и её кровь похолодела. За добравшейся до них троицей виднелось по меньшей мере ещё тридцать пиратов, а за теми следовало ещё больше.
Гутиэррес прижал к земле передовую тройку, но и они в ответ прижали его, и он не мог высунуться так, чтобы попасть в них.