На службе Отечеству
Шрифт:
Со стороны Гомеля и прилегающих к нему окрестностей, где проходила линия фронта, доносился непрерывный гул. Порой он, усиливаясь, словно распадался на отдельные компоненты, и тогда явственно слышались разрывы снарядов большого калибра.
В эти дни войска Белорусского{25} фронта, в который теперь входила дивизия, продолжали охватывать Гомель с юга, расширяли захваченные еще в середине октября плацдармы на Днепре. Немецко-фашистское командование принимало срочные меры к тому, чтобы не допустить дальнейшего прорыва советских войск в южные районы Белоруссии, надеялось удержать Гомель. Для 2-й и 9-й немецких
В ожидании приказа части дивизии приводили себя в порядок. 3 ноября прибывшее пополнение было приведено к военной присяге. В этот же день штаб корпуса предварительно ориентировал комдива о предстоящем марше в район боевых действий. Начальник штаба подполковник Федор Федорович Абашев вместе со своим аппаратом засел за разработку документов. В полках продолжалось сколачивание подразделений, личный состав осваивал оружие, вверенную технику.
В это напряженное время я и прибыл в дивизию.
* * *
...Начальник оперативного отделения, невысокого роста, худощавый, даже скорее щупловатый, майор Румянцев в ходе первой же беседы предупредил: прежде чем исполнить документ, уясни, что от тебя требуется.
– Недопонимаешь что, спроси, - сказал Петр Васильевич.
– Стесняться нечего.
Румянцев постоянно был занят: колдовал над картой или какой-либо схемой, расчетом, оформлял приказы, распоряжения, выбивал данные от командиров и штабов частей. Спокойный, усидчивый, напористый в работе, он заставлял своим примером трудиться подчиненных в полную силу. Любил повторять: "Быть осведомленным в событиях, своевременно передавать частям приказы и распоряжения, осуществлять контроль за их действиями на поле боя, четкость и аккуратность в разработке и оформлении документов - вот основные показатели, определяющие качество работы офицера-оператора".
Румянцев никогда не сетовал на свою хлопотливую должность. Выйдет, бывало, от командира или начальника штаба после крутого разговора, окинет нас взглядом, вздохнет и ровным голосом скажет:
– Живы будем - не помрем, тем паче от работы.
И вновь несколько часов кряду наносим на карты обстановку, решение, отрабатываем другие документы, уточняем данные, мотаемся по частям. Неточностей Петр Васильевич не терпел. Учил скрупулезно относиться к любому делу. За ошибки спрашивал по-своему. Посмотрит, бывало, с укором, поморщится и выразит свое недовольство ехидным вопросом. Стоишь и не знаешь, куда себя деть. И надолго запоминался тебе этот разговор.
Как-то я прибыл из 828-го стрелкового полка майора Николая Викторовича Красовского, доложил о выполнении задания. Петр Васильевич поинтересовался у меня:
– Что еще заметили, Александр Терентьевич, в обороне полка?
– Вроде ничего больше.
– Вновь начал перечислять: - Два батальона в первом эшелоне, третий - во втором, пулеметные и минометные роты, взводы сорокапяток. Вот и все...
– Так ли? По имеющимся у нас сведениям, на опушке леса располагается полковая батарея, левее нее - приданный танковый батальон...
Он продолжал рассказывать мне о системе обороны полка. На поверку выходило, что я не увидел и трети того, что должен был не только узнать, но и проконтролировать. Петр
– Поняли соль притчи?
– спросил меня Петр Васильевич.
– Понял, товарищ майор, - во внимательности.
– То-то!
– Румянцев улыбнулся, поспешил приободрить: - Не робейте, у вас получится. Трудиться любите. Освоить дело мы поможем, и все станет на свое место.
Признаться, коллектив оперативного отделения мне понравился. Здесь всегда царила непринужденная рабочая обстановка. Старшие помощники майора Румянцева - старший лейтенант Дмитрий Лаврухин и капитан Петр Герасимов оказались людьми общительными, знающими дело. Они охотно вводили меня в курс штабной работы. Отзывчивым оказался и прикомандированный к оперативному отделению лейтенант Михаил Запарованный. Я учился у них умению оценивать обстановку, принимать решения, спокойствию и многому другому.
На опаленной земле Белоруссии
6 ноября по радио мы прослушали доклад на торжественном собрании, посвященном 26-й годовщине Великого Октября. Успехи Советской Армии на фронтах Великой Отечественной войны и тружеников тыла были впечатляющими. Не буду перечислять цифры и факты. Они общеизвестны. Напомню лишь мысль, высказанную в докладе Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина о том, что победы советских войск, одержанные в летне-осенней кампании, далеко вышли за пределы советско-германского фронта, изменили все дальнейшее течение мировой войны и приобрели крупное международное значение.
В моей памяти от этих дней запечатлелась карта освобожденных нашей армией районов, опубликованная в газете "Красная звезда" за 5 ноября. Мы радовались, глядя на нее. Киев, Харьков, Орел, Таганрог, Брянск, Смоленск, Сталине, Курск, Чернигов и многие другие крупные промышленные центры страны были очищены от гитлеровских захватчиков.
Петр Васильевич Румянцев, по привычке потирая ладонью висок, выразил наше общее мнение о том, что расчеты германского фашизма взять реванш за Сталинград, о которых в начале года упоминалось в газетных обзорах и приказах, провалились:
– Нет, теперь уж выкуси, господин Гитлер! Посмотрим, как ты запоешь, когда над твоей головой начнут рваться бомбы. Война придет туда, откуда пришла она к нам.
Во второй половине дня из штаба корпуса прибыло распоряжение о подготовке к маршу. И вновь за дело: отрабатывали маршруты выдвижения полков, специальных частей, поднимали карты, готовили донесения. Все нужно было продумать, все предусмотреть.
Под утро дел немного поубавилось. Вышел из прокуренной комнаты и с жадностью глотнул свежего воздуха. Ноябрьский ветер так вымел небосвод, что казалось, никогда я не видел таких четко очерченных звезд. Они ярко горели над головой, цеплялись за верхушки тополей и крыши домов вымершего ночного городка. Под лунным светом голубели постройки, мостовые, ветви деревьев и даже почерневшая от дождей трава. И если бы не военные машины, да прохаживающийся по двору часовой с автоматом за плечом, да пофыркивание оседланных лошадей у коновязи, была бы это обычная картина мирной погожей осенней ночи.