На службе россии
Шрифт:
Третий кульминационный момент этого года – в самой России. Волнения и восстания в концлагерях. Начало – тоже в июне, момент наивысшего напряжения – в начале августа. Открытые выступления зэков впервые! Частичный успех, несмотря на совершаемые гебистами кровопролития…
Памятный день в хронике борьбы – 1 августа 1953 года, когда кагебисты расстреливают предательским образом 120 делегатов бастующих рабочих. День 1 августа объявлен во всех лагерях СССР траурным днем. Но восставшие зэки добиваются все-таки ряда послаблений. Восстание, несомненно, послужило толчком к последующей “реабилитации”.
Роль зэков-членов НТС в этом восстании? Опять лишь обрывочные сведения… “Вернувшиеся с Воркуты заключенные немцы
Деятельность членов Союза (захваченных и посаженных) в лагерях признается даже гебистами. Вот – книга, отредактированная на Лубянке. Автор – Евгений Дивнич, член НТС, захваченный в 1945 году в Югославии. Книга (написанная частично самим Дивничем, а частично гебистами на основании допросов и изданная, для внешнего употребления, не в СССР, а в Америке) имеет целью изобличить НТС {“НТС, нам пора объясниться!”. Е. И. Дивнич. Издание “Соотечественник”, 1968 г., Нью-Йорк.}. И все же в ней можно найти такие строки: “В 1951 году, находясь в местах заключения на севере, при попытке создания мною с другими членами НТС – Оксюзом и Китайсковым – антисоветской организации, руководящая ячейка ставила вопрос о названии. Об НТС, – Национально-Трудовом Союзе, – и его деятельности из остальных участников никто не имел ни малейшего представления. И вот, после долгих обсуждений, пришли к названию “Всероссийский Народно-Трудовой Союз” (ВНТС). Через несколько лет, независимо от этого, за рубежом Национально-Трудовой союз был переименован в Народно-Трудовой Союз. Вот до чего рефлексы и схемы мышления у нас оставались идентичны” (с. 10).
Свидетельство Дивнича, находящегося в руках врага, о деятельности членов НТС в концлагерях перекликается с тем, что пишет на этот счет Ю. Трегубов – тоже бывший концлагерник, но вернувшийся на Запад в 1955 году. Находясь уже в свободном мире, он пишет:
“Вокруг каждого заключенного солидариста или противника власти концентрируются, если можно так выразиться, потенциальные солидаристы и антикоммунисты, т. е. все те, которые факт своего заключения в концлагерях определили как факт окончательного отрыва от коммунизма… Лагерный солидаризм, когда он принимает уже активную форму, действует по двум направлениям: он ведет, во-первых, к поддержке лагерниками друг друга, во-вторых – к коллективной борьбе с советской властью, представленной лагерной администрацией… Группы Союза в лагерях представляют собой очень маленькие очаги сопротивления, но они очень эффективны, они действуют так, как действует катализатор, возбуждающий реакцию” (Ю. Трегубов. “Солидаризм и солидаристы в концлагерях”. “За Россию”, май 1956 года).
“Коллективную борьбу с советской властью” зэкам привелось вести на всех “островах ГУЛага” летом 1953 года.
Террористическое наступление
С того момента, как НТС снова поворачивает свои кадры лицом к России, МВД начинает реагировать присущими ему методами. 1949 год… В деревушку Рункель (где в то время Г. Околович живет с семьей) приезжают на автомашине четыре немецких наймита. Задание: похитить или убить Г. Околовича. Похищение не удается. Немцы сдаются полиции. Их шантажировали. Срывается летом 1950 года похищение жены Околовича… В этом случае действуют неумелые кустари-наймиты за вознаграждение. Свое лицо МВД еще не показывает.
Но вот – поворотный 1953 год.
В резолюции НТС “Об усилении и расширении революционного
“Усилить оборону против возможного наступления МВД против НТС, предвидя, что это наступление будет проводиться как путем прямых покушений на наших работников, так и путем распространения о них всякого рода порочащих слухов и мифов”.
Ждать приходится недолго. В Москве, на самом высшем уровне (Маленков и Хрущев), принимается решение: возглавление НТС физически уничтожить. Для начала две жертвы – члены Совета НТС Г. Околович (опять он!) и А. Трушнович (председатель Берлинского комитета).
В квартире Околовича, вечером 18 февраля 1954 года – неожиданный посетитель из Москвы. Представляется: я – капитан Николай Евгеньевич Хохлов, прислан во Франкфурт для того, чтобы Вас убить. Хохлов излагает все дело: суть и технику данного ему на Лубянке поручения, его психологический и душевный сдвиг при ознакомлении, еще в Москве, с “делом НТС” и его внутреннее отталкивание от убийства. Н. Е. Хохлов дает имена приехавших с ним двух сообщников, передает привезенные из Москвы усовершенствованные инструменты смерти (например, револьвер в форме партсигара).
22 апреля 1954 года Хохлов выступает в Бонне на пресс-конференции. Перед представителями международной печати разоблачает план Лубянки. Хохлов и Околович жмут друг другу руки. Для МВД это – неожиданный и небывалый удар. Для НТС – новый шаг в борьбе.
Но случается и по-иному. 13 апреля 1954 года – черный день для Союза. В квартире немецкого агента и провокатора – архитектора Глезке – в Западном Берлине схвачен и похищен А. Трушнович. Оглушают. Увозят в восточную часть города. Предписано симулировать добровольный переход Трушновича в советский лагерь. Подготовлена вся инсценировка: декларация “раскаявшегося”, его изобличения “преступной деятельности НТС”. Но этого, уже пожилого, человека, этого героя сломить нельзя… План провокации сорван. А. Трушнович исчезает в застенках. Пока бесследно.
Непоправимая утрата для НТС. Но похищение политической пользы кремлю не приносит. Дело приняло большую огласку… Вызвало возмущение, официальные протесты.
Чекистам приказано было бить и по менее видным членам организации. 20 июня 1954 года в городе Лиенце (Австрия) тремя советскими агентами, – Робертом Гюнтером, Геннадием и Марией Волковыми, – похищен член Союза Валерий Треммель. Вел активную работу среди советских военнослужащих. С успехом.
Так, например, 3 марта 1954 года в южной Австрии, в городе Амштеттене, распространялась литература от имени революционной группы НТС. Это имело место в казармах 68 гвардейского бронетанкового полка. Советское оккупационное командование потребовало от австрийских властей строгого расследования и выяснения источников распространения этой литературы. Австрийские полицейские власти отказались, заявив, что они не могут контролировать события, происходящие в оккупационной армии.
Деятельность членов НТС в наших войсках, расположенных тогда в Восточной Европе, особенно опасна для власти, потому что она бьет в верную цель, советует нашим военнослужащим то основное, что надо делать: в случае восстаний – не стрелять в местных трудящихся; если нет насущной нужды, – не перебегать на Запад, а вести революционную работу среди своих однополчан и, особенно, среди соотечественников, по возвращении в Россию: там и только там могут решиться судьбы народа…
Незадолго до похищения Треммеля в разговоре с главой австрийского правительства Юлиусом Раабом советский верховный комиссар Иван Ильичев предупреждает: если так будет продолжаться, то “советские органы примут свои меры”… Меры приняты: трое гостей (притворившихся невозвращенцами) подсыпают в стакан Треммеля яд, а когда он теряет сознание, то волокут его через мост, в город Урфар (советская зона).