На службе россии

Столыпин Аркадий Дмитриевич

Другие чекистские лавры. У памятника советским воинам в Западном Берлине схвачен и утащен в восточную часть города член НТС Георгий Хрулев. Суд. Десять лет концлагеря… В ноябре того же 1954 года – попытка похитить одного из сотрудников Берлинского комитета. Намеченную жертву вызывали по телефону в больницу: к нам только что доставили под автомобиль Вашу жену, немедленно приезжайте, положение критическое. Проверка обнаруживает обман. Указанная больница находится в непосредственной близости от советского сектора города. Подкараулить приезд взволнованного мужа… Заманить… Утащить… Но на этот раз не вышло.

Лубянка решает снова бить по центру НТС. Но посылает, однако, для этой цели не гебистов из Москвы (дело Хохлова приучило

к осторожности), а местных наймитов. 29 декабря 1955 года Вольфганг Вильдпретт сообщает, что у него задание – убить председателя НТС В. Поремского. 30 декабря он дает показания. Молодой немецкий парень из Восточного Берлина. Мелкий спекулянт. Зацапали. Пригрозили долгим сроком. Предложили иной выход. Револьвер, 500 марок аванса. Задание – убить “некоего Поремского”. “Работодатели” обещают: когда вернешься, получишь 20.000 марок награды. Парень едет, пьет в одиночестве, размышляет. Опасается, что после “исполнения заказа” его надуют: будут шантажировать, 20.000 марок не выдадут, и вообще никакой готовности убивать кого-либо у него нет. Для КГБ это – новый провал {Согласно показаниям Вильдпретта, он был в свое время завербован в качестве агента ССД (Служба Госбезопасности ГДР). Руку его направили, однако, гебисты. Он оказался, через посредника, с которым уже давно не имел дела, в присутствии двух неизвестных ему гражданских лиц, говоривших с посредником по-русски. На этом свидании Вильдпретту и было задание: “убить некоего Поремского”}.

Полтора года спустя, 15 сентября 1957 года (в последний день Посевской конференции), – попытка убить перешедшего на сторону НТС Н. Е. Хохлова. Ему в ресторане подсыпают яд в чашку кофе. Согласно произведенному затем властями следствию: “Врачам удалось лишь 26 сентября доказать отравление сложным ядом, одним из компонентов которого явился таллий. Врачи полагают, что таллий был использован для камуфляжа более сложных ядов”.

Прямые покушения на жизнь тех или иных членов организации недостаточны. Нужны и массовые способы истребления. Бомбы… Вслед за взрывом, в июне 1958 года, дома работников радиостанции в Шпредлингене, другие взрывы. Бомба в книжном магазине “Посева”, в августе 1959 года, на фестивале в Вене. Или, несколько позже, бомба возле здания “Посева” во Франкфурте {Из сообщения Исполнительного бюро НТС от 19 июля 1961 года: “В ночь на 18 июля во двор издательства “Посев”, через забор, была заброшена пластиковая бомба… Выдавлены стекла в большом количестве окон окружающих домов”}. Постоянная нависшая угроза. Проявилась еще раз в 1962 году, когда была подложена бомба в Зоссенхайме под Франкфуртом в строящемся для новой посевской типографии доме. Потом снова бомбы-мины в месте нового расположения радиостанции.

Методы подрыва.

Наряду с террором, проводятся попытки подрыва изнутри. Идет засылка агентов.

Выделяется один случай. О нем Исполнительное бюро извещает кадры в “Вестнике” от 6 июля 1955 года:

“Революционному штабу НТС стало известно, что МГБ посылает к нему своего агента под видом курьера от группы НТС в России. 24 марта 1954 года агент МГБ А. А. Шмелев пришел к нам и был сразу же передан союзным властям. 22 июня 1955 года А. А. Шмелев вернулся в Советский Союз через одно из советских консульств на Западе”.

Характерный случай. Доказывает, что в 1954 году группы НТС в России уже настолько реальны, что Госбезопасность с этим фактом считается и, исходя из этого организует засылку своего агента. Но обычно для инфильтрации в Союз гебисты пользуются подонками эмиграции, для этого дела завербованными. Назовем кое-кого.

Вот некий Никита Хорунжий. После разоблачения его шпионской деятельности и ареста процесс в Западной Германии вызовет известный шум.

Вот некий Михаил Бренстедт. В августе 1953 года он пытается завербовать одного оперативного работника НТС в Западном Берлине. Разоблачен.

Вот Игорь Питленко – старый

эмигрант, архитектор, проживавший в Ливане (такой почтенный на вид!) Вот совсем молодой Гюнтер Рихтер – немец из Советской зоны (помогал союзу, попался в руки гебистов: мотив – деньги и женщины), и т. д.

Второй вид подрыва связан с “раскаявшимися” эмигрантами. Хрущевские времена. Ослабление террора. У некоторых беженцев, заброшенных послевоенной волной на Запад, – надежда на “прощение”. Родина прощает. Дает возможность жить и трудиться на родной земле (на самом деле, пополняет концлагеря, там трудиться будут). Блудных сынов зовет “Комитет за возвращение на Родину”, основанный в 1955 году в Восточном Берлине под руководством гебиста Михайлова {““Правда” от 7 апреля сообщила о создании в коммунистическом секторе Берлина “Комитета за возвращение на Родину”… В его состав входят генерал-майор Михайлов и Иосиф Крутий – украинский сепаратист, перешедший примерно год назад, с ведома КГБ, в коммунистическую зону Германии. Только за последние три месяца было пять случаев шантажа членов НТС (и, насколько нам известно, ряд случаев шантажа политических эмигрантов, не являющихся членами Союза) со стороны агентов КГБ” (“Посев”, 17 апреля 1955 г.)}.

Среди возвращающихся – несколько лиц, вошедших в НТС в послевоенной обстановке (находили в Союзе материальную помощь и юридическую защиту). Когда положение нормализовалось на Западе, от работы отошли, выбыли из союзных рядов. Возвращаются и такие, которые в НТС никогда не состояли; по заданию Михайлова теперь выдают себя за видных бывших членов организации… Тем и другим обещано “снисхождение”, если хорошо себя покажут. И они прилежно выступают в Восточном Берлине. Изобличительные пресс-конференции и декларации – по шпаргалкам, составленным на Лубянке. Монотонные. В НТС одни лишь “подонки общества”, “изменники родины”, “белоэмигрантское отребье”… Деятельность НТС не имеет никакого успеха…. НТС “разлагается” (если “разлагается”, то непонятно, почему КГБ на борьбу против него затрачивает такие усилия и средства). Всю галерею “раскаявшихся” описывать было бы скучновато.

Одновременно с появлением на советской стороне “раскаивающихся” – фантастические статьи про НТС. Сначала – не для внутреннего употребления, а в органе гебиста Михайлова “За возвращение на Родину”, рассылаемом эмигрантам. Попытка дискредитировать и изолировать Союз за рубежом. Позднее – такие же фантастические статьи в самой советской печати, для советского читателя. Это по мере того как НТС все более внедряется на русской земле. Та же цель: дискредитация и изоляция. В тех же пятидесятых годах на Лубянке уже начинают подготавливать издание целях книг про НТС.

Наконец – еще один способ. НТС уже якобы разложился на две части. В Западной Германии “возникла” организация “истинных солидаристов”… За подписью “истинных солидаристов” ГБ рассылает (адресованные из различных западных городов) личные письма ряду членов организации, приглашая их выйти из рядов НТС и присоединиться к “подлинной дружбе”. Письма составлены по-чекистски грубо. Успеха, естественно, не имеют.

Таковы помехи. Их много. Как сказано в Писании: враг человеческий пришел ночью и посеял плевелы.

Рост возможностей

Как видим, удары врага были концентрированны и разносторонни. Пятидесятые годы были, пожалуй, особенно критическими, хотя деятельность КГБ против НТС не ослабевала и в дальнейшем. Совет НТС подводит соответствующие итоги {См. 4-е приложение к этой главе}.

Удары врага не остановили, однако, разворот деятельности. Революционный штаб НТС дает цифровые уточнения. В стране (шарами) и в советских оккупационных войсках было распространено: в 1992 году – 17 миллионов листовок, в 1953 году – 22 миллиона. Сюда не включены распространенные за то же время среди военнослужащих газеты, брошюры и книги. Эта деятельность будет развиваться и далее во второй половине пятидесятых годов.