На службе у Кощея
Шрифт:
— Ма-алшать! — рявкнул стрелец, вскакивая и снова падая. — Я тебя в приказ! Я тебя... У-ух!
— Сказал «ух», да и вышел весь дух, — рассмеялся Яромир. — Сейчас я тебя маленько поучу!
Схватив стрельца, как нашкодившего кота, за шкирку, Яромир пошел к реке. Бабы на воротине тут же уступили ему место и, затаив дыхание, принялись ждать, что будет.
Яромир нагнулся и погрузил руку с пьяным стрельцом в воду. Стрелец барахтался, пуская пузыри, бурлил воду, но вырваться, как ни старался, не смог. Когда богатырь поднял его наверх, тот уже позеленел
— Ну что, будешь службу нести, или по-прежнему баб за задницы щипать? — прищурился Яромир.
— Хр-р! — зарычал стрелец. — В приказ! На дыбу!
— Ах так? Тогда еще покупайся! — Яромир снова опустил стрельца в воду под общий одобрительный смех. На этот раз он держал его недолго: было страшно, а ну как захлебнется пьяный страж? Таких неприятностей на свою шею богатырь не искал. Не с них надо начинать службу!
На сей раз вытащенный на воздух стрелец, кажется, окончательно протрезвел и залился горючими слезами.
— Отпусти, добрый молодец! Век за тебя буду молить малых детушек!
— Чего это ты такое сказал? — удивился Яромир, но стрельца все же отпустил. — Может, и впрямь бусурман?
Тут стрелец опять покачнулся, но устоял и, ударив себя кулаком в грудь, трагическим, надрывным голосом сообщил:
— Я лицо славянской национальности!
— Вот и будь лицом, — строго сказал Яромир. — Пока что ты не лицо, а...
— Задница! — донесся с реки звонкий девичий смех.
— Точняк! — хмыкнул Яромир и, бережно приложив стрельца к воротине, прошел в город.
6
Вот и верь первому впечатлению! Суждаль оказался на удивление чистым и приятным городом. Деревянные улочки, терема с затейливой росписью, с умным деревянным кружевом, добротные боярские хоромы — все радовало глаз и тешило душу.
Яромир остановил прохожего, одетого, как ему показалось, богаче других.
— Скажи, брат, где тут у вас постоялый двор? Мне, вишь, переночевать надо, да и коню не мешало бы отдохнуть!
Незнакомец пристально посмотрел на Яромира и неожиданно поинтересовался:
— А ты, видать, издалека?
— Издалека, брат, настолько издалека, что отсюда не видать. — Яромир приветливо улыбнулся.
— Один или с кем-то еще? — продолжал интересоваться незнакомец.
— А по мне разве не видно? Конечно, один!
— Ну тогда тебе надо к Жухраю, — решительно сказал незнакомец. — Честнее человека во всем городе не найдешь! И накормит по-царски, и спать уложит, как боярина, и даже колыбельную, если попросишь, споет! Короче, обслужит по полной программе! Пойдем, я тебя провожу, а то заплутаешься, попадешь не туда.
«Надо же, какой вежливый народ!» — удивился про себя Яромир. Первый встречный не поленился проводить его до постоялого двора, хотя ведь наверняка не по пути! Только Савраска был явно чем-то недоволен. Время от времени он посматривал на провожатого и сокрушенно качал головой. Разговаривать в городе при народе он
Постоялый двор оказался огромен: этакая двухъярусная махина, хоромы не хоромы, но уж никак не меньше иного терема! Во дворе работник рубил дрова для печи, из окна кухни выглядывали поварята в белых колпаках.
— Вот так чудеса! — удивился вслух Яромир. — Да у вас тут прямо заграница!
— Цивилизация, — поправил его незнакомец.
— Как ты сказал? — переспросил Яромир, решив все новое мотать на ус.
— Цивилизация, — повторил хорошо одетый незнакомец и охотно пояснил: — Это слово заграничное, означает культуру.
Они вошли внутрь, и к ним тотчас выбежал хозяин.
Достопочтенный Жухрай оказался здоровенным мужчиной с рябым плоским лицом и скошенными на сторону от постоянного вранья глазами. В другое время, увидев такое лицо, Яромир усомнился бы в порядочности хозяина и тотчас бы признал в нем плута, но незнакомец так учтиво улыбался, а хозяин с таким почтением пригласил Яромира в дом, что все сомнения отпали сами собой. Только Савраска сделал попытку схватить богатыря за рукав, но был незамедлительно уведен в стойло кем-то из работников.
— Прошу отобедать с дороги чем бог послал, со мной переслал! — сказал Жухрай, обнажая редкие кривые зубы. Тут Яромиру пришло в голову, что трактирщик уж больно смахивает на нечисть, и, на всякий случай, он решил быть настороже.
В трапезной было малолюдно, дышалось легко, и, в отличие от иного сельского кабака, было чисто. Яромир уселся за простой деревянный стол, и грудастая сердитая девица в цветастом сарафане поставила перед ним горшок щей, из которого выглядывал аппетитный кусок мяса. Душистый парок струился к потолку, и мошкара, опьяневшая от этого запаха, выписывала по трапезной какие-то немыслимые виражи и кульбиты.
Яромир взял деревянную ложку, проткнул образовавшуюся сверху золотистую корочку и принялся за еду. Из своего угла ему было видно, как незнакомец что-то шепнул хозяину, бросил на Яромира быстрый и какой-то настороженный взгляд, пожал Жухраю руку и торопливо ушел.
«Может, он этим подрабатывает? — лениво подумал богатырь, разомлевший с дороги. — А что, конкуренция у постоялых дворов в городе — о-го-го, вот и старается дядька за какую копейку. Увидел путника, раз — и сюда привел! И хозяину заработок, и ему выгода! В большом городе иначе не проживешь».
Тут Яромир вспомнил, что в дорожной сумке у него лежит целое состояние, а сумка так и осталась притороченной к седлу! Одна надежда, что Савраска никого к себе и близко не подпустит! Он хоть и конь, но с норовом!
Через минуту хозяин подошел к нему и наклонился над ухом.
— Может, гость желает принять баньку с дороги? Так это... Все готово. И девочек спроворим!
С минуту Яромир раздумывал, надеть ли хозяину на голову пустой горшок после шей или просто дать деревянной ложкой по лбу? Очевидно, эти мысли явственно изобразились на лице у богатыря, так как трактирщик сразу пошел на попятный: