На стальном ветру
Шрифт:
И все же всегда находилось несколько индивидуалистов, светлых умов, таких как Травертин, которые были убеждены, что решение существует и что оно находится совсем рядом. Еще один толчок, и королевство принадлежало бы им. Они ставили все более масштабные эксперименты и творили все более извращенные вещи с материей, энергией и пространством-временем.
Наконец они совершили прорыв, который нельзя было оспорить.
Энергия, высвобожденная при разрушении голокорабля "Пемба", как было подсчитано, требовала объяснения вне рамок ортодоксальной физики Чибеса. Это было "доказательством существования" ПЧФ - пост-чибесовской физики. Если бы эту громоздкую
Но "Пемба" зашел слишком далеко. Десять миллионов жизней были оборваны в одно мгновение - результат эксперимента, параметры которого были настолько неясны, что его никогда нельзя было адекватно реконструировать, даже если бы на то была воля. И риск повторения подобной катастрофы, связанной с выводом из строя второго голокорабля, не мог быть санкционирован. Соглашение "Пембы" рубануло, как гильотина.
Итак, Травертин встал на свой путь, постоянно проверяя власть Ассамблеи, сопротивляясь ограничениям, испытывая удачу. При последнем порицании ему повезло избежать тюремного заключения. Но Травертин всегда перестраивался и продвигался дальше. И здесь Чику пришлось согласиться с ним - Ассамблея всегда знала, что задумал Травертин, и предпочитала не вмешиваться. Потому что на каком-то невысказанном уровне они хотели, чтобы он преуспел.
Если и был какой-то положительный момент, который можно было извлечь из вчерашней трагедии, подумала Чику, так это то, что Травертин, должно быть, что-то заподозрил.
– Ваша экспериментальная аппаратура в Каппе была полностью разрушена, - сказала Чику, воспользовавшись возможностью высказаться.
– Вместе, как я полагаю, со всеми относящимися к ней записями. Но от вас все равно потребуют отчета о том, что было задействовано.
– Значит, кто-то другой может воспроизвести мою работу?
– Таким образом, мы можем быть уверены, что никто и близко к ней не подойдет, - сказал Утоми.
– Очевидно, я добился прогресса.
– Подбородок Травертина теперь был приподнят с его знакомым самоуверенным вызовом.
– И если бы у меня был шанс, я бы сделал это снова. Я провел эксперимент и получил результат. Это для нас полезнее, чем пятьдесят лет теоретизирования.
– Если вы намерены выразить раскаяние, - сказал Утоми, - то сейчас самое подходящее время для начала.
– В чем? За две сотни жизней?
– Двести двенадцать, - поправила констебль, прежде чем опустить взгляд.
– Итого двести четырнадцать. С тех пор, как мы начали заседание, они обнаружили еще два тела.
– Пусть будет триста. Тысяча. Вы думаете, это имеет значение?
– Травертин оглядел лица людей, которые были потрясены этим заявлением.
– Я скорблю о них, поверьте мне. Но выживание всего этого голокорабля зависит от замедления. Это десять миллионов жизней. Сотни миллионов в местном караване, миллиард человек рассредоточен по всем остальным голокораблям, и не только тем, которые направляются к Крусиблу, но и по другим внесолнечным мирам в других системах. Если бы моя смерть гарантировала необходимый нам прорыв, я бы покончил с собой прямо сейчас.
– Вы действительно в это верите?
– сказал Утоми, на его лице был написан ужас.
Взгляд Травертина был немигающим, решительным.
– Абсолютно.
Чику изучала встревоженную реакцию своих собратьев. Она не могла быть уверена, что беспокоило их больше всего: тот факт,
Возможно, немного и того, и другого.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Позже в тот же день Чику вернулась в Каппу. Надевая свой скафандр, она намеренно придиралась к как можно большему количеству деталей, не вызывая подозрений. К счастью, это вряд ли было проблемой, поскольку многие из поисковиков возвращались со всевозможными незначительными повреждениями. К тому времени, когда она въехала в Каппу, назначенная Чику поисковая группа была далеко впереди и не предпринимала никаких попыток сбавить скорость. Это ее идеально устраивало. Она сказала им, что встретится с ними после того, как они завершат проверку одной из сетей, на перекрестке в паре кварталов за брешью. Они согласились; по их безразличным тонам было ясно, что представительница Чику Экинья может делать все, что ей заблагорассудится, с их точки зрения.
Ее уловка позволила ей, возможно, за тридцать минут добраться до места встречи, чего как раз хватило, чтобы вернуться в лабораторию и обрушившийся подвал. Если бы она опоздала на встречу с другой поисковой группой, ее действия могли бы привлечь внимание.
Она снова нашла дорогу в поврежденное строение. Из его разрушенной середины Чику посмотрела на далекий потолок камеры, очерченный теперь случайными созвездиями - высоко вверху горели огни ремонтных бригад, пытавшихся предотвратить разрушение еще большего количества облицовки. Она обратила свое внимание на импровизированный пандус, осколок упавшего неба, который все еще был на месте. Чику преодолела отрыв с большей уверенностью, чем в своей первой попытке.
Она начала спускаться.
Чику и раньше проявляла беспокойство, но сейчас на это не было времени, даже зная, что пол, возможно, не так надежен, как кажется. Она добралась до подвала и пробиралась сквозь завалы, пока не нашла лист ограждающего материала, который она положила поверх дыры, пытаясь замаскировать ее. Его никто не потревожил. Чику отбросила лист в сторону, стараясь не разбить его вдребезги.
Затем она встала на край ямы и направила фонарь своего шлема вниз. Все было точно так, как она помнила, за исключением того, что дыра, казалось, шла глубже, чем она первоначально думала. На самом пределе досягаемости лампы отверстие начало изгибаться под менее крутым углом, возможно, даже к горизонтали. Утопленные опоры для рук и ног выглядели нетронутыми. Она могла бы спуститься по ним без проблем, но настоящая трудность заключалась в том, чтобы сначала добраться до них - отверстие было в два раза уже шахты под ним.
Чику посмотрела на время. Плюс-минус двадцать минут.
Она огляделась в поисках обломков и нашла валун размером с ширину ее туловища, который был бы для нее неподъемным без усиления костюма. Она подошла к краю ямы, поднесла валун к груди и толкнула его вниз и в сторону так сильно, как только могла, в то же мгновение отступив назад, чтобы не было риска, что валун раздавит ей ноги по пути вниз.
Ее задумка оказалась верной. Валун с хрустом пробил нависающий выступ пола, превратив его в пыль. Чику наблюдала, как обломки дождем сыплются в шахту в полной беззвучности. Теперь отверстие было более или менее того же диаметра, что и ствол. Все, что ей нужно было сделать, это перелезть через край и начать карабкаться.