На старости лет

Медведева Алёна Викторовна

– Причина чего? – даже мне голос показался жалким, а уж как тряслись поджилки – от его появления я не ожидала ничего хорошего.

– Истерики, - жесткий ответ.

– Ммм… - я еле сдержалась от отчаянного воя, но… как объяснить ему?– Это трудно понять.

– Я постараюсь.

«И зачем емуэто? Зачем вообще мы? И это нелепое настойчивое любопытство сейчас», - этими вопросами я задавалась и раньше.

– Вам мало управления моей жизнью, хотите еще и в душу ко мне залезть? – отвечая, так и не выглянула из-под

одеяла. Но так тоже было похоже на телефонный разговор – я не видела его.

– Да.

«Да?!» Потрясающе!

– Что ж… - это безразличное «да» стало последней каплей. Я семь лет держала все в себе, копила для этого безрассудного мгновения! И сейчас, глотая слезы, исступленно закричала. – Так знайте – вы измучили меня, лишили возможности жить! Полноценно жить! Я не могу управлять своей жизнью! Не могу делать того, что хочется! Неужели я даже не могу узнать, за что мне все это?!

– Да, не можешь, - ответ был спокойным, а я, переведя дыхание и развернувшись на звук его голоса, внезапно осознала…

«Темно! Оншторы задвинул. И я даже силуэт его не могу различить», - инстинкт заставил сердце сжаться в страхе. Каком-то необъяснимом, животном…

– Тогда о чем речь? – уже с меньшей бравадой, неуверенно на ощупь пятясь к выключателю, пробормотала я. – Какая разница, почему я плачу?

– Мне интересно, - и так спокойно, что я почувствовала себя инфузорией-туфелькой в окуляре микроскопа.

– Вам интересно… - невольно повторила потрясший меня ответ. И вновь зарыдала, закрыв лицо руками, словно опасаясь, что он увидит меня в темноте. Устала от этого его маниакального и авторитарного «интереса», как же я устала. И, не сдержавшись, зашептала. – Я одна так давно, столько лет уже одна. А я ведь женщина, и вовсе еще не древняя. Но я уже не помню, что значит быть женщиной, тем более желанной женщиной, любимой… Вы лишаете меня даже таких крох, как случайное свидание. Зачем вам это? Зачем вам мы?

С последним вопросом я обессилено прислонилась спиной к дверям спальни. На ответ и не надеялась, но он ответил:

– Меня это не устраивает, - все так же резко.

– Даже так?!
– истерично взвизгнула я, понимая, что это приговор моему личному счастью. – А мне что делать?!

Повисла пауза, а потом до меня донесся его голос:

– Не знаю. Но я подумаю.

Взбешенно дернув рукой, хлопнула по выключателю. Комнату залил свет. Но стоило мне с ним освоиться, как я осознала шокирующий факт – в спальне я была одна. И закрытая дверь за моей спиной. Лишь ночной ветерок, проникая в приоткрытое окно, обдавал прохладой и шевелил занавеску. Но… это же второй этаж. У меня галлюцинации? Я докатилась до того, что веду беседы с вымышленным персонажем? Но занавески на окнах оказались задернуты! Я ничего не понимала.

Ночные страдания и всплеск эмоций пришлось похоронить глубоко в душе, ведь с утра надо было вновь включаться в жизнь и бороться за наше с сыном настоящее. Даже против себя. И так продолжалось ровно до выходных.

Стояла невероятная для июня жара. Даже ночью было душно, а я не люблю кондиционеры. Почему-то горло от них начинает болеть. Поэтому на ночь оставляла окно

приоткрытым и ложилась в кровать голышом, укрывшись легкой простынкой. Сегодня же, растянувшись на постели, с предвкушением подумала, что наконец-то отосплюсь. Ночь с пятницы на субботу самая длинная, ведь начинаются выходные, не надо на работу и вести сына в садик. Красота!

Стоило задремать, как сердце кольнуло беспокойством. И тут же, не успев толком разобраться в причине, инстинктивно почувствовала: рядом кто-то есть! В буквальном смысле – рядом. Испугавшись спросонок, невольно сдвинула руку и… наткнулась на кого-то! Кто-то дышал! Еще и иронично фыркнул, стоило мне, поперхнувшись от страха, истерично шарахнуться в сторону. Притиснувшись к стене, возле которой стояла кровать, пыталась успокоиться и хоть что-то понять. Получалось плохо. Первое, что нервировало, – это темнота. Все плотные шторы на окнах были тщательно задернуты, лишая меня возможности использовать хоть что-то, помимо слуха…

– К-кто тут? – справившись со спазмом, сипло прошептала, всматриваясь в то место, где находился некто.

– Неправильный вопрос, - раздался в ответ немного вальяжный и такой знакомый голос. Он!

Но я неожиданно испытала небольшое облегчение: хоть какая-то ясность. А то с перепугу уже такое подумалось!..

– А к-какой правильный? – ничего не соображая, переспросила я.

– Зачем, - снисходительно подсказали мне.

– З-зачем? – послушно в полной растерянности повторила я.

– Решил пойти навстречу твоим пожеланиям, - как-то нарочито вкрадчиво отозвалась окружающая тьма мужским голосом.

Почувствовав, как кожу обдало ощущением пугающей прохлады, нервным движением рук плотнее прижала к себе покрывало. Он чокнутый, можно ожидать чего угодно. И Сережка тут, совсем рядом – спит в своей комнате! Для этого типа все эти вмешательства в мою жизнь лишь забава. Завел себе… этакого паучка, накрыл его стеклянным колпаком и наблюдает теперь, как он мечется внутри, периодически перетряхивая для усиления эффекта. Именно так мне виделось собственное существование.

– Каким? – едва слышно осторожно выдохнула я, боясь поверить в тот смысл, что подсказывал инстинкт самосохранения.

– Обеспечить тебе необходимое мужское присутствие рядом, - помимо привычного уже безразличия в мужском тоне мелькнуло самодовольство.

«В каком смысле?» - вопрос так и остался невысказанным, застряв в горле. Я просто задохнулась от шока, осознав, на что мой преследователь намекает.

– Зачем… - голос сорвался, и мне пришлось глубоко вздохнуть, чтобы продолжить.
– Зачем вам это?

– Мне? – задумчиво! – Наверное, интересно. Никаких близких отношений с другими мужчинами я тебе не позволю. А нагнетания ситуации истериками и слезами не хочу. Вот и решил… поступиться своими… интересами.

– Не надо, - в ужасе перебила я, - поступаться!

А сама думала о том, что мне «не позволят»… Как много в этом слове. Собственно, вся моя жизнь в последние годы. Я живу именно потому, что он позволяет! Я заложница, жертва… как угодно. И это моя реальность.

– Уверена? – отстраненно и насмешливо.