На стрелку с ангелами
Шрифт:
– Тильда провела весь вечер дома! Я говорил с ней! В театр ты отправился один! Жена и дочь оставались дома!
Вадим был смущен, но не сильно. Он взглянул на жену, ожидая поддержки, и она незамедлительно последовала.
– Папочка, ты же ничего не знаешь. Я тоже была в театре.
– Дочка, не лги! Не надо! Не выгораживай этого человека, он не стоит твоей любви.
– Папа, я никого не выгораживаю. Мы с Вадимом были в театре и провели все представление вместе и…
– Тильда, не лги! Я нашел свидетельницу, она видела, как Вадим выезжал из дома один!
Не дожидаясь, пока дочь опомнится и сможет что-то возразить, дядя Иоанн повернулся к следователю:
– Могу я привести свою свидетельницу?
– Еще один посетитель? – простонал Васькин. Ну, если другого выхода нет, зовите!
Свидетельницей оказалась упитанная дамочка лет сорока. Ее холеные белые ручки были сложены в элегантный замочек. Пухленькие пальчики были унизаны золотыми кольцами. И сама она выглядела очень благополучной, немного зазнавшейся особой. Но на Тильду она взглянула с явным сочувствием, а на Вадима с неприязнью.
Говорить она начала сразу же, едва вошла в кабинет не дожидаясь предложения следователя:
– Мы живем с Тильдой и Вадимом в соседних домах. Так уж получилось, что дома у нас стоят практически рядом друг с другом. Не знаю, почему так получилось, но наши дома разделяет лишь забор и две зеленые полосы деревьев. Они не позволяют нам видеть друг друга, но зато мне просто великолепно слышно все, что происходит у соседей.
Судя по обескураженному лицу Вадима, он об этом не знал.
– Сама я живу одна, – продолжала говорить дамочка. – Овдовев и рано потеряв единственного сына, я вынужденно веду уединенный образ жизни. Собаки или другого домашнего животного я не держу, не хочу, чтобы после моей смерти несчастное животное осиротело, поэтому иной раз за целый день могу не вымолвить ни с кем ни словечка.
Следователь явно начинал терять терпение.
– Какое это имеет отношение к тому, что вы хотели поведать следствию?
– Самое прямое, – заверила его дама немного обиженно. – Это вступление, а сама история будет впереди. Как я уже говорила, живу я очень тихо, уединенно, так что у моих соседей могло сложиться обманчивое впечатление о том, что на соседнем участке никто не обитает.
Но на самом деле мне было прекрасно слышно все, о чем они говорили между собой.
– Отвратительно! – пробурчал Вадим. – Вы подслушивали наши частные разговоры с женой! Вы знаете, как трактуется ваше деяние?
– Нет, но зато я знаю, как можно трактовать то, что ты вытворял с женой и дочерью!
– И как же?
– Взятие в заложники!
– Вы отвечайте за свои слова!
– Ты полностью подчинил жену своей власти. Она у тебя и слова лишнего пикнуть боялась!
– Тильда – хорошо воспитанная девушка. Она знает, что слово мужа всегда закон!
– Муж – это тот человек, кто обеспечивает свою жену и детей. А ты – просто иждивенец! Ты жил за счет своего тестя. А как только тот принимался жадничать, ты перекрывал ему кислород, запрещал видеться с дочерью и внучкой, которых тот обожал! Я много раз слышала твои разговоры с тестем
И встав в позу, соседка очень похоже изобразила гнусавый голос Вадима:
– Энжи больна, – тянула она в нос, – Тильда не сможет приехать. Да, да, я понимаю, как вы огорчены, но Тильде придется остаться с малышкой. А потом немного спустя ты говорил жене: «Тильда, посмотри, у девочки какая-то сыпь на животике. Как ты ничего не видишь? Значит, ты плохая мать! Хочешь тащить больного ребенка в людное место. Видно, ты не ценишь того, что подарила тебе судьба. Ну, не надо плакать, дорогая. Я понимаю, как тебе хочется увидеться с твоими родными. Но ведь малышка так нуждается в твоей заботе. Ну, конечно, я поеду один. А ты побудешь дома, да? Согласна? Вот и умница. Так будет лучше для всех».
И повернувшись к Вадиму, она торжествующе закончила:
– Так что я прекрасно знаю, о чем говорю!
– Гнусная ложь! Я вообще вижу эту женщину впервые. Тильда, ты ее знаешь?
Тильда растерянно взглянула на мужа.
– Вообще-то это наша соседка.
– Чушь! Ты обозналась! Уверен, твой отец специально нанял эту женщину, чтобы она тут поливала меня грязью!
Тильда молчала. Театрализованная речь соседки произвела на нее сильное впечатление. Соседка передразнивала голос Вадима так похоже, что ни у кого не возникло сомнений, она действительно слышала те слова, которые изобразила сейчас перед всеми.
– А в тот вечер, о котором идет речь, я хорошо видела отъезд Вадима из дома. Он садился в машину один. И Тильда, и девочка оставались дома. Сам Вадим вернулся уже за полночь. Тильда снова встречала его возле дома.
– Но это неправда! – воскликнула Тильда. – Вы остались присматривать за Энжи. А в театр мы с мужем поехали вдвоем.
– Милая, не старайся выгородить своего мужа. Поверь, он этого не стоит!
Повернувшись к дяде Иоанну, соседка тепло сказала:
– Она очень хорошая девочка, ваша Тильда. Вот только в мужья ей достался совсем никудышный человек!
– Спасибо, – сухо кивнул ей дядя Иоанн.
Соседка явно ожидала со стороны интересного и свежеиспеченного вдовца, который отлично подходил ей и по возрасту, и по воспитанию, куда более горячей благодарности за свое выступление. И теперь ее пухлый подбородок слегка задрожал от сдерживаемого разочарования.
Но дело было сделано. Следователь торжественно посмотрел на Вадима.
– Выходит, алиби-то у вас никакого и нет?
– Я был в театре. Спросите билетершу. Спросите даму с программками! Она заходила к нам в ложу. Я был там!
– Спросим, всех спросим. Но пока вам придется остаться у нас.
– На каком основании?
– Вы подозреваетесь в причастности к убийству вашей тещи.
Дядя Иоанн повернул в сторону дочери голову:
– Твой муж убил твою мать!
– И магиню Василису! – пискнула Леся.
Но ее писк никто не расслышал, кроме самого Вадима, который внезапно стал серого цвета, что очень удивило Киру. Но дальше все так быстро смешалось, что понаблюдать за поведением Вадима у сыщиц не было возможности.