На суше и на море. Том 1
Шрифт:
В глаза ударил яркий солнечный свет первого весеннего дня. Окно выходило на восток. Из него открывался чудесный вид на Неман, припорошенный свежим ночным снежком и освещенный взошедшим утренним солнцем. Красота замерзшей реки, белизна припорошенных свежим снежком улиц и домов города, зеленых хвойных и белых лиственных деревьев, а главное сани, запряженные парой лошадей, ехавшие вдоль улицы, приковали внимание мальчика. Он стоял у окна, любуясь этим мирным пейзажем весеннего субботнего утра первого дня марта 1941 года. Дома никого не было. Почтенное семейство Стрелец в полном составе, включая и маму, отправилось в синагогу, где по старой традиции в субботу собиралась вся еврейская община города. Отдельно мужчины, отдельно женщины, каждые на своей половине. Елена Стрелец, давно уже утратившая в войну и революцию веру в Господа, все же пошла в синагогу,
Здесь, в синагоге, она была совершенно чужой, не смотря на сильное желание вспомнить былые счастливые детские годы с этими же подружками, в этих же стенах. Она много раз мечтала об этой встрече за долгие годы скитаний по России, СССР, Средней Азии, и не находила сейчас свершения своих чаяний даже частично.
От маленькой Эльки не осталось почти ничего, в синагоге была Елена Моисеевна Стрелец, взрослая много повидавшая женщина, убежденный атеист, революционер, коммунист-интернационалист, гражданин Советского Союза – теперь ее истинной родины, которую она сама создавала и страстно любила.
А в это время в ее отчем доме ее шестилетний младший сын Зорюшка любовался у окна незнакомым, но очень красивым пейзажем утреннего Гродно, берегами Немана.
Он замерз, стоя босым на медвежьей шкуре, но этого не замечал, наблюдая необычную картину за окном. В комнату тихо вошла тетя Поля и окликнула мальчика. Он обернулся, открытая улыбка озарила его лицо, и, показывая на окно, сказал: «Красиво, почти как в горах».
Тетя Поля не знала по-русски, но по лицу мальчика все поняла и рассмеялась.
«Пора умываться и завтракать», – сказала тетя Поля по-польски. Теперь настала пора догадываться мальчику. Он последовал за горничной вниз в ванную комнату, умылся, переоделся в свое будничное платье и в кухне сел к столу. Здесь его ожидало еще одно открытие – керогаз, на котором тетя Поля быстро разогрела гречневую кашу с молоком и поставила ее в тарелочке перед мальчиком. Его превосходный аппетит порадовал горничную. Каша была буквально сметена, пришлось дать добавку. Затем чай с молоком и гренками. Такой завтрак ему мама часто готовила, и он удивился, что тетя Поля готовит точно так же. Ему и в голову не пришло, что мама копировала тетю Полю, которая в мамином детстве готовила именно такие же завтраки: каша и гренки.
Поев все с аппетитом, быстро без всяких уговоров, мальчик начал надевать верхнюю одежду для выхода на улицу, чем озадачил горничную. Она хорошо помнила вчерашнее ЧП с мальчиком и не знала, что делать. Но в этот момент вернулась мама, которая раньше всех покинула синагогу. Поблагодарив тетю Полю, мама взяла сына за руку, и они пошли обозревать Гродно.
Прежде всего, направились к центру. Здесь возвышалось двухэтажное здание бывшей мэрии, а ныне размещался городской совет депутатов трудящихся. Над зданием развивался красный флаг СССР. Мама вспомнила, как здесь на городской площади встречали в 1914 году царя Николая II. Тогда над зданием мэрии развивался царский триколор и двуглавый орел Российской империи. Странное чувство охватило маму перед знакомым зданием: и сожаление об ушедшем детстве, и гордость за участие в создании новой большой родины СССР, флаг которой гордо развивался теперь здесь, на ее малой родине. Она попыталась это объяснить сыну, но понял он ее чувства гораздо позже, много лет спустя, когда уже совершенно взрослым человеком вновь посетил эти места.
С городской центральной площади направились к зданию гимназии, где мама училась. Там и сейчас находилась школа. Мама с волнением, а сын с интересом вошли в школу.
Мальчику этот визит
Но никого из старых преподавателей мама не нашла. Пыталась получить справки о них в учительской, но почувствовала очень прохладный прием сегодняшних учителей. И только когда она настоятельно обратилась к директору по-русски, тот заулыбался и на чисто новгородском русском объяснил ситуацию. Местная интеллигенция не признала новую власть. Весь состав учителей во главе с директором был отправлен в отставку и заменен поляками, проживавшими долгие годы или родившимися в России, безусловно, лояльными советской власти. О судьбе своих коллег-предшественников он ничего не знал. Мама прекрасно поняла, в чем дело, она ясно могла представить судьбу своих старых учителей. Ей было их искренне жаль. Но, «Лес рубят, щепки летят», – мысленно повторила она жестокие, крылатые слова товарища Сталина.
С сыном, в сопровождении директора они обошли здание школы. Мама показала классную комнату на втором этаже, в которой она училась в последний год перед эвакуацией. В коридорах висели на стенах огромные портреты Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, хорошо известные мальчику.
После осмотра школы директор пригласил их в свой кабинет, угостил чаем. Они с мамой о чем-то долго разговаривали, пока сын был занят осмотром плодов детского творчества, выставленных в этом же кабинете. Когда мама рассказала директору, что и она учитель математики и физики, то немедленно получила приглашение поработать в школе, хотя бы временно, до отъезда в Союз. Учителей, да еще математики и физики, катастрофически не хватало. Мама дала согласие помочь становлению новой жизни у себя на родине, в своей родной школе. Ведь им предстояло прожить в Гродно до сентября.
После школы пошли к рядом стоящему католическому собору, остроконечный шпиль которого упирался ввысь. Шпиль украшал прямой католический крест. Величественное здание собора привлекло внимание мальчика. Высокие обитые бронзовыми листами ворота входа в собор были открыты. Он потянул маму внутрь храма. Мама на минуту задумалась и хотела сказать, по прежней привычке, что им туда нельзя. Но после паузы решительно повела мальчика внутрь. Она решила, что теперь можно посещать и католический, и православный, и иудейский храмы, как музеи. Ведь они атеисты.
В храме было полутемно, пусто. Скамьи для молящихся в центре зала, красивые картины из жизни и страданий Христа вдоль стен. На полу у стен надгробные плиты основателей собора и рядом их бронзовые изваяния. Но главное, что поразило мальчика, было в центре собора, под самым куполом. Оттуда, с высоты, на него смотрел грозный лик Бога-отца, излучающий свет.
Свет падал на образ Господа сверху, сквозь мозаичные узкие окна шпиля, освещая лик Господа так, что казалось, будто ОН излучает вечерний красноватый свет на очарованного ребенка. Мальчик долго не мог оторвать взгляд от лика Господа, пока мама не взяла его за руку и повела к алтарю, где стояли огромные подсвечники с горящими свечами. На мальчика здесь смотрело множество образов апостолов и святых, и каждый подсвечивался горевшими свечами. Было красиво и тепло. Его согревал какой-то внутренний свет, и мальчик, пораженный всем увиденным, блаженно улыбался. Мама не могла понять, что с ним происходит. Сын выглядел совершенно необычно, тихим, задумчивым и счастливым.
Но буйная энергия растущего организма взяла вверх над блаженным оцепенением. Мальчик пришел в себя и потянул мать к выходу. Когда они вышли из собора, мальчик спросил:
«Мама, а кто там светил мне с высоченного потолка?».
И получил неожиданный ответ.
«Сам Господь Бог», ответила мама неожиданно для себя самой.
«А разве Он есть?», опять спросил сын.
«Да. У них есть», ответила мать…
Домой пришли к обеду. Их уже ждали. Традиционно, после похода в синагогу все семейство собиралось за столом. Иногда приходили близкие и дальние родственники, друзья. Беседовали, пили чай, чинно обсуждая события за истекшую неделю. Дети развлекались по-своему, в своих детских комнатах. Сегодня к обеду пришло много гостей посмотреть на Эльку и ее сына, приехавших из Союза. Мама беседовала с родными и близкими, иногда представляла сына, которому вся эта чопорная публика порядком надоела. Он рвался скорее поесть и пойти погулять во двор к Неману, утренний вид которого его пленил. Но все что-то ждали и к столу не садились. Наконец, дедушка пригласил всех занять места за столом и уселся сам во главе.