На свои круги
Шрифт:
– Вы не отпустите меня?
– А барон?
– Мы ничего не скажем ему. Я скажу Марку за дверью, чтобы он ушёл спать, скажу, что вы плохо себя чувствуете, чтобы он не тревожил вас, запрёте дверь, вас не надо будет охранять, вы будете в постели. Миледи, пожалуйста, помогите мне спасти девочку...
Её голос сорвался на шёпот, и камеристка в отчаянии замотала головой. Ания хмурилась, понимая, что это всё – искушение, и сделав добро одним поступком, она сама себя ввергнет в ад греха, ведь она не сможет удержать себя в этой комнате, она сорвётся и полетит,
– Пожалуйста, госпожа...
– Хорошо,- Ания согласилась и отвернулась, глядя в окно. «Я смогу, я смогу удержать себя в руках, я не сдамся этим дьявольским искушениям... Я займу себя чем-нибудь...»
Она думала так, а сама вспоминала тот свой поступок в январе, когда она на порыве личных желаний пришла к нему, чтобы встретиться, чтобы попрощаться, и чем всё закончилось? Скандалом, болью, угрозами, насилием, а что пережил сам Орвил по её вине? Разве могла она подумать, что её желание увидеться обернётся такой болью для всех?
И сейчас, если она бросится к нему снова, это опять станет причиной бед и страданий. Барон узнает, он всё узнает. Он и так желает смерти своему сыну, он отрёкся от него и не хочет знать.
«Я не стану причиной новой боли ни для кого, особенно для него... Я не причиню ему страданий новых».
– Хорошо...
Она поднялась на ноги и подошла к окну, глядя на толпы людей, заполонивших рыночную площадь. Она справится, она обязательно сможет.
– Спасибо, госпожа, спасибо вам, я буду благодарна вам, я буду помнить ваше добро всю жизнь...
Ания вздохнула, ответила, даже не обернувшись:
– Матерь Божья поможет вам, я в это верю. Будьте благодарны ей, а не мне, я ничего не сделала.
– Ну как же, миледи?
– Идите, Несса, идите, спасайте свою племянницу, это правильное дело. Не бойтесь за меня, вряд ли я отсюда денусь куда-то, поверьте. Молитесь. Вам предстоит трудная ночь, молитвы и просьбы.- Обернулась к камеристке и попросила вдруг:- Потратьте миг из своей драгоценной ночи, помолитесь за меня и поставьте свечу, я буду вам благодарна.
– Хорошо, миледи, я сделаю это. Спасибо вам.
Она быстро собиралась под пристальным взглядом Ании, ушла, пожелав спокойной ночи. Скоро баронесса осталась одна. Горничная принесла поздний ужин, но Ания не притронулась к нему, она долго стояла у окна, наблюдая за людьми. Вот кто-то расплачивался за товар, вот кто-то увозил купленных белоснежных голубей в деревянной клетке, вот две девушки-горожанки примеривали яркие бусы из дорогого голубого стекла.
Её взгляд блуждал по лицам, по фигурам людей. Жонглёры зажигали костры и факела. На рыночную площадь спускались сумерки. Наступал вечер. Заканчивался торговый день. Ания видела, как начали закрываться некоторые лавки, крестьяне, приехавшие со своим товаром из близлежащих сёл, собирали свои узлы и плетёные короба с живностью в телеги, покидали торговые места. Оставались музыканты, жонглёры и акробаты, девушки с молодыми кавалерами ждали, когда начнутся выступления.
Все были парами, держались за руки, или девушки стояли с кавалерами под руки. Улыбки, смешки,
Невыносимая тоска вдруг захлестнула сердце Ании, весь мир поблёк вдруг и потерял цвет, аж стон невыносимой боли вырвался невольно между губ.
Все парами! Все полны любви и жажды жизни, а она одна! Одна... Одинокая, нелюбимая, всеми оставленная. Одна...
Ания села на постель и прикрыла глаза. Но через распахнутые ставни долетали голоса и смех, звуки музыки и хлопки ладоней. Ненавистные звуки радости и любви.
Как? Как это может быть?
Здесь, совсем рядом ОН, тот, кого любит сердце, к кому тянется вся душа без остатка, а она здесь и совсем одна.
Увидеть. Услышать голос. Просто побыть рядом одно мгновение. Ничего больше! Ни капельки! И быстро назад... Вернуться сюда...
Она вскочила на ноги, собираясь бежать тут же, но доводы рассудка застучали изнутри на все голоса: «Ты не можешь идти одна... Женщине твоего положения нельзя одной бродить по улицам! Мало ли что! Нельзя! Нельзя! Никак нельзя!»
Уже вечер, людей на улице много, если встретится кто-то злой с разбойными мыслями? Её ограбят, убьют, похитят, изнасилуют – мало ли что!
Ей нужен сопровождающий, тот, кто проводит её туда и обратно. Кого она может найти? Сейчас? Вечером?
Ания вернулась к окну. Спускались сумерки, горели огни факелов и костров, высвечивались яркие костюмы жонглёров.
Мальчик сказал, что постоялый двор «Пропавшая подкова» близко, соседняя улица. Может быть, всё обойдётся? Богородица поможет ей. На улицах ещё много людей, и на глазах у других никто не посмеет сделать ей больно.
Молясь в душе, призывая на помощь всех святых, Ания принялась быстро одеваться. Платье попроще, глухой плащ с капюшоном, кинжал на пояс – мало ли что. Денег в кожаный кошелёк совсем немного – на всякий случай. Собрала волосы попроще, убрала сеточку, украшенную серебряной проволочкой, шпильки с жемчугом – всё это долой. Волосы быстро заплела в простую косу по-крестьянски и под белый чепец. Даже если кто-нибудь увидит её лицо, вряд ли поймёт, что Ания баронесса, а не простая горожанка. В последний момент сняла кольца и браслет (подарок барона Элвуда на свадьбу) и серьги. Всё!
Она готова!
Можно идти!
«О, Богородица, заступница, не оставь меня в моей затее, сохрани меня, пошли людей честных и достойных на моём пути. Прости меня и защити, сохрани душу мою и тело...»
Шла, а молитвы-просьбы не выходили из головы. Только бы всё было хорошо, только бы не повторилось всё, как в прошлый раз. Главное, чтобы не было новой боли ему, себе, хоть кому-нибудь...
* * * * *
Он подолгу обдумывал то, что произошло на пиру, пытался понять реакцию барона и его жены. Нет, он много чего ожидал от этого человека, разных действий и слов, но такого... Он же буквально взорвался, закипел, только услышал о своём сыне. Говорят, он кричал на галереях, прося убить его, добить после падения. Сам Эрвин этого в пылу поединка не слышал.