На свои круги

Турлякова Александра Николаевна

Она удивилась, поднимая брови.

– И что, барон позволил вам не ехать? Только потому, что у вас нет желания?

– Он спросил моего согласия, а я отказался.

– Такое может быть? Вы не шутите? Я не могу себе представить, чтобы он спрашивал хоть у кого-то согласия.

Эрвин вместо ответа просто пожал плечами. Ания поднялась из-за стола и прошла к камину. Он уже давно потух, но ей и не хотелось тепла. Из-за переживаний и, возможно, беременности её бросало в жар. Хотелось свободы, дышать во всю грудь. Она машинально потянула вимпл – шейный

платок.

– Вам плохо?- спросил Эрвин, заметив её движение.

– Всё нормально.- Только мельком глянула в его сторону.- Сейчас пройдёт.

– Может, воды или позвать кого?

– Не надо.

Ания вернулась за стол и сгребла все документы в бок, на край стола. Подняла взгляд снизу вверх на лицо Эрвина и спросила:

– Вы ничего не сказали ему, да?

Эрвин подумал мгновение и уточнил:

– О чём?

– О нашем разговоре у конюшни... О том, что я спрашивала про него... Вы ему не сказали?

– Откуда вы знаете? По поведению барона?

Ания отвела взгляд в сторону. Конечно, по нему, откуда же ещё, как она ещё могла это понять?

– Если бы вы проболтались, я узнала бы об этом первой.

– Я – проболтался? Вы так обо мне думаете?

– Какая разница, что я думаю.

Ох, разговор шёл как раз не в том русле, как хотелось бы. Ну разве, после всего он ещё захочет вина? О чём она думает? Но ничего не могла с собой поделать, язык, в который раз подводил её.

– Я не собираюсь лезть в ваши дела с мужем, будьте уверены, меня это не касается,- заверил её.- Вы это хотели от меня услышать? Я могу идти? Миледи?

«Нет! Нет, конечно же, нет! Ты ещё не сделал то, что я хотела заставить тебя сделать!»

– Вы правы, вас это не касается. Барон – человек очень подозрительный и может быть очень злопамятным. Если вы заставите его сомневаться во мне, от этого будет плохо не только мне, но и всем.

Эрвин усмехнулся на её слова.

– Вы что ли угрожаете мне?

– Боже упаси...

– Если вы сами позволяете расти этим сомнениям, причём тут я?

– Я ничего не позволяю!- Она не заметила, как повысила голос. Что это, начала выходить из себя?

– Ну да, вы просто интересуетесь жизнью и здоровьем своего пасынка. Какие уж тут сомнения?

– Вы в чём-то меня упрекаете? Обвиняете в чём-то? В моих переживаниях за сына своего мужа? Разве это грех?

– Конечно, нет! Вы просто проявляете христианскую заботливость о ближнем, вас волнует здоровье вашего родственника.

Ания поджала губы. Странно. В его словах почему-то не было издёвки, хотя момент представился подходящим, и он почему-то им не воспользовался, даже нет его привычной улыбки. Что это? Усталость или безразличие?

Ания помолчала, потом заговорила негромко, будто думая вслух:

– Он уже, наверное, и не родственник мне. Барон лишил его всего, отказался от него, как от сына, заявил, что он ему не отец.

– Я понял это на турнире. Это всё слова. Сын всегда останется сыном, что бы барон сейчас ни говорил.

– У него родится другой сын, и старший ему станет не нужен...-

Ания поднялась на ноги. Наконец-то, беседа перешла в просто беседу, а не в выяснение отношений.

– Это будет ещё младенец, разве ему оставишь титул и земли?- Эрвин усмехнулся.- Лет шестнадцать ещё он не будет никому служить. Разве это наследник?

– Объясните это барону, он вообще не желает никого и ничего слушать, особенно, если это касается его старшего сына... Он просто вышвырнул его на улицу в чём он был одет... В начале января-месяца...- добавила зачем-то эти подробности, и Эрвин молча отметил для себя этот факт.

Он наблюдал за ней. Она нервничала почему-то, говорила о том, о чём всё время думала, выражала свои обиды и огорчения, переживания за попавшего в опалу пасынка. При её отношении к Эрвину, почему она тогда так нервничает, рассказывая ему это? Разве ей важно его мнение? Не всё ли равно, о чём он думает? Ей-то какая разница? Неужели она настолько не может ни с кем поговорить здесь, что готова выговариваться ему? Обрадовалась что ли, что Эрвин в прошлый раз ничего не рассказал барону?

Пасынка своего она любит, с ним она тайно встречается и ждёт его ребёнка. Злится на барона за его отношение к сыну, и боится, что барон узнает о её переживаниях за любовника. Барон – человек суровый, он, скорее всего, накажет её за интерес к сыну.

Может, для этого она и вызвала его к себе? Хочет сломить отношение Эрвина к своему любовнику? Желает, чтобы Эрвин стал её союзником, защищал сына перед отцом? Для этого что ли?

Странно всё это. Но зря она на это надеется. Эрвину вообще-то всё равно. Барон никогда не вернёт сына обратно, тем более, что тот сейчас поддерживает враждебную сторону. Хватает с неё и того, что Эрвин знает о её любовнике, служит мужу её и ничего ему не говорит. И этого с неё довольно. Эрвин никогда не станет её союзником в этом деле.

И вдруг она предложила:

– Не хотите выпить вина? Мне принесли недавно, я попросила хорошего, самого лучшего, что здесь есть.

Эрвин удивлённо приподнял тёмные брови, но ничего не сказал, просто пожал плечами.

Баронесса выбрала на столике один из кубков и налила вина, поставила перед Эрвином. Сама подошла к окну, подставляя разгорячённое лицо под ветер и дождевую пыль.

Эрвин не сдвинулся с места. И Ания обернулась, глянула в его сторону.

– Не хотите? Может быть, вы меня боитесь?- Усмехнулась.- Думаете, я могу вас отравить? Зачем мне это?

Эрвин перевёл взгляд на её лицо, но с места не сдвинулся.

– Хотите, я выпью вместе с вами? Из одного кувшина? Зачем мне травить вас? Я ненавижу отравителей. Это – грязное дело. Страшный грех. Подло и предательски это всё. Уж поверьте, травить своего врага – для меня последнее дело.

– Врага? Я – ваш враг?

Ания смутилась, опять ругая себя и свой язык за болтливую поспешность. Ну всё, теперь точно не жди от него доверия.

А ведь он уже потянулся к кубку, ещё бы чуть-чуть и выпил, но в последний момент уронил руку вдоль тела.