На свою голову
Шрифт:
Гарри даже удивился, как это сам до такой простой мысли не додумался?! Ведь и нужно-то всего ничего — уговорить Северуса побольше зелья прислать. Ну и конечно же придумать, как Пивза надёжно в угол загнать — это, пожалуй, было самым сложным. Без этого никуда. Значит, требовался серьёзный помощник. Мистер Филч подходил для этой задачи идеально.
Поблагодарив брата за великолепную идею, Поттер достал сквозное зеркало. Откладывать без необходимости дела в долгий ящик он не любил.
На вызов ответила тётя. Поболтав с ней немного, Гарри намекнул, что хотел бы поговорить с Северусом.
— Опять что-то затеял? —
Вспомнив старую швабру, Гарри заулыбался от множества разнообразных воспоминаний. Вот странно всё же, ну швабра и швабра, а оказывается вдали от дома он даже по ней скучал, как по родной. Время, когда они с Дадли хоть чуточку боялись этого инструмента наказания, давно прошло. К тому же, после того, как однажды тетя Петти всё же сломала хрупкую пластмасску о седалище племянника, и Северус починил её магией, к своей верной спутнице тётя стала относиться намного бережнее и использовала её только для угроз. Гарри и Дадли делали вид, что по-прежнему верят в реальность наказания, и всех эта игра вполне устраивала.
Ещё немного поворчав, Северуса тётя всё же позвала.
— Северус, мне… э-э-э… — Гарри обшарил глазами зеркальную поверхность, и даже шею вытянул, словно старался заглянуть в её глубь. Убедившись, что тётя надёжно исчезла из поля зрения, он понизил голос до громкого шёпота: — Северус, мне презервативы нужны. Много. Дюжина. А лучше две.
Судя по охренению, отразившемуся на лице Снейпа, такой просьбы он не ожидал, и Поттера поразила страшная догадка: Северус же волшебник! Вдруг он не знает, что такое презервативы?! А как объяснить, чтобы это хотя бы звучало пристойно, не знает уже он сам!
— Ну, это штуки маггловские… Они нужны для… м-м-м… Их надевают… э-э-э… — замямлил мальчик.
— Гарри, я отлично знаю: и что такое «презерватив», и для чего он нужен, и на что его надевают, если используют по назначению. Позволь полюбопытствовать, откуда об этом знаешь ты? Это во-первых. А во-вторых, я конечно дико извиняюсь, — Снейп хулигански улыбнулся, — не рано ли?
От облегчения, что ему не придётся объяснять взрослому человеку для чего нужны «резинки», Гарри рассмеялся:
— Не-а, не рано. В самый раз! А откуда знаю, так я же в маггловской школе до прошлого года учился. У нас анекдот про глобус и презерватив уже ко второму классу детским считался. Да и ещё мне зелье Окаменения нужно. Побольше. Хорошо бы пинты две. А лучше три.
— Я надеюсь, ты не собираешься таким способом решать проблемы потенции заключающих пари старшекурсников? — выглянувший из-за плеча Северуса Майкл хитро прищурился.
— Майк, — сердито взвизгнула Петуния, тем самым подтвердив, что разговор слышали все находящиеся в комнате. — Как ты можешь?!
— А чего? Зная Гарри, можно предположить, что он либо влез в какую-то аферу, либо в спор ввязался.
— Надеюсь, тебе хватит ума не пытаться «помочь» кому-нибудь таким варварским способом? — Северус предельно серьёзно вглядывался в глаза воспитаннику. — Имей в виду, что длительное пребывание в больничном крыле — это меньшее, что…
— Не, ну вы меня что за слабоумного бабуина принимаете что ли?! — возмутился Поттер. — Нам совсем для другого нужно. Обещаю, никто из людей не пострадает!..
По итогам разговора Гарри довольно
Минерва МакГонагалл пришла на урок в прескверном настроении. Разбирательство перед всей школой стоило ей кучи нервов и, кажется, серьёзно подорвало авторитет. Ну какой пикси дёрнул её за язык, заставив упомянуть этот проклятый автобус?! О чём она думала, у всех на глазах выставляя себя дурой?! А теперь вот урок…
Минерва и сама не заметила, как занятия с первым курсом Слизерина превратились для неё в сущий кошмар. Каждый раз она обещала себе, что в этот раз ни за что не поведётся на выходки слизеринцев, но… Факт оставался фактом, из проведённых ей уроков ещё ни один не прошёл как следовало. Из года в год к этому времени уже даже распоследние лентяи и неумехи довольно бойко превращали спички в иголки, а сейчас… Сейчас только у самых лучших учеников наметились хоть какие-то результаты, и Минерва винила в этом Гарри Поттера и его друзей.
К Поттеру она прониклась неприязнью сразу, как только Распределяющая шляпа отправила его на Слизерин. В тот момент Минерва почувствовала себя обманутой и униженной. Ведь Альбус так долго и так уверенно твердил, что мальчик непременно окажется гриффиндорцем… Да она и сама так считала. Оттого в разговорах с коллегами говорила о нём, как об уже состоявшемся ученике своего факультета. Но Поттер умудрился всё пустить наперекосяк.
Особым терпением Минерва никогда не обладала и удерживать раздражение при встречах с мальчишкой ей становилось всё сложнее и сложнее. Она знала, что это низко, стыдила себя, но всё равно хотела, чтобы он почувствовал вину и раскаяние за то, что вырос не таким, какими были его родители: Джеймс и Лили.
Джеймс был одним из её любимых учеников, которому она по слабости прощала очень-очень многое. Теперь же, глядя на задорную улыбку и слизеринский галстук Поттера-младшего она злилась, понимая, что все причитающиеся малолетнему герою поблажки достанутся вражескому факультету. Тому самому факультету, который Джеймс Поттер от всей души ненавидел.
Ещё больше Минерву раздражали зелёные глаза Лили Эванс, глядящие на неё с мальчишеского лица. Ей казалось, что они взирают на неё с укором за то, что маленького волшебника практически выбросили в чужой мир, отдав на воспитание магглам.
А мимика… Мимика Поттера была ужасна! Насмешливо приподнятая бровь… Ехидно дёрнувшийся уголок рта… Минерва так и не смогла понять, о ком ей это напоминает, до тех пор, пока Альбус в порыве раздражения не проговорился, что ребёнка воспитывал Снейп.
Снейп! Мерлин, помоги! Это было поистине чудовищной новостью!
Северуса Снейпа Минерва не любила всеми фибрами своей гриффиндорской души. Ужасно не любила его учеником — в школе Снейп был слишком умён, слишком независим, слишком язвителен. И ещё больше невзлюбила, когда он стал её коллегой. Как преподаватель Северус был строг, но в общем-то справедлив ко всем, кроме её львят. Гриффиндорцев он притеснял без зазрения совести: не чрезмерно, но очень чувствительно. Минерва видела в этом отголоски былой вражды с Мародёрами. Да, она сама далеко не всегда бывала справедлива, но ведь и так третировать её факультет было неправильно!