На темной и светлой стороне
Шрифт:
«Право, как малые дети», – думала она с доброй улыбкой.
И то правда, что свободу она им обеспечила на целый месяц.
Почти всю дорогу Антонина смотрела в окно, то сидя на своей нижней полке, то стоя у окна в коридоре.
– Ба, чего ты там увидела? – спросил начинающим ломаться голосом внук.
– Пейзажи, – ответила Антонина, – смотри, какая красота!
– Вижу, – ответил он и снова уткнулся в планшет.
Внучка Юля почти постоянно кому-то звонила, беззаботно
Антонина слышала, как она говорила какому-то Мише, что вот они стоят у фонаря, а вот за окном пасутся коровы, большие и рогатые, и добавляла, хихикая:
– Прямо как наш Эммануил!
– Кто такой Эммануил? – спрашивала Антонина рассеянно, предполагая, что это олень из школьного зоопарка или зоосада.
– Ты его не знаешь, – отмахивалась внучка, – это наш учитель физкультуры Эммануил Сергеевич.
– Разве у учителей бывают рога? – искренне недоумевала Антонина.
– Конечно, бывают! – не менее искренне отвечала внучка. – Ими он обязан своей жене!
– То есть? – переспросила Антонина.
– Бабушка, ну что ты как маленькая, – с досадой ответила Юля и снизошла до объяснения: – У него жена с кем ни попадя гуляет.
– Выходит, что она Щипачёва не читала, – вырвалось у Антонины.
– Ба! Какого ещё Щипачёва? – нетерпеливо воскликнула внучка.
– Степана.
– Не знаю!
– Вернёмся домой, я дам тебе почитать. У меня есть его сборник.
– Он что, древний? – спросила Юля.
– Что значит – древний? – не поняла Антонина.
– В смысле, не российский!
– Как это, не российский?
– Ба! Ну что ты смотришь на меня круглыми глазами? Он же жил не в России?
– А где же он, по-твоему, жил?
– Там же, где и ты до того, как я появилась на свет! В СССР!
– Да, – растерянно ответила Тоня.
– Вот видишь! Ты уже сама не помнишь, где ты родилась! – Но, заметив, что бабушка погрустнела, внучка решила её утешить: – Да не расстраивайся ты так, почитаю я твою книжку.
– Спасибо.
– Не за что.
– Так что там с твоим учителем? – Антонина решила вернуться к тому, с чего они начали разговор.
– Ба! Ну чего ты пристала! Эммануил носит рога и помалкивает в тряпочку.
– Странно…
– Ничего странного. У него жена-миска!
– Миска? То есть тарелка?
– Ба! Ну ты даёшь! – вмешался внук. – Миска – это мисс какого-нибудь конкурса красоты.
– Ах, вот оно что. Но всё равно непонятно, почему её муж терпит.
– Потому, что он Квазимодо! Ты Квазимодо знаешь?
– Да, я читала роман Виктора Гюго, – обрадовалась Антонина, что у неё с внуками нашлись точки соприкосновения, – «Собор Парижской
– Какого ещё Гюго? Ба, это мюзикл такой. И Квазимодо в нём поёт. Усекла?
– Усекла, – вздохнула Антонина.
– Ба, а почему мы не полетели самолётом? Уже давно были бы на месте! А так уже вторые сутки тащимся.
– Поездом романтичнее, – отозвалась Антонина, – можно столько всего красивого увидеть вокруг.
– Зашла бы в интернет и смотрела на здоровье, – сказала внучка.
– Она просто боится летать самолётом, – рассмеялся внук.
– Боишься, ба? – с живым интересом спросила Юлия.
– Боюсь, – призналась Антонина и погладила внучку по русым волосам, стянутым в хвостики модными заколками.
– А мы скоро уже приедем? – нетерпеливо спросила девочка. – А то этот поезд плетётся, как пьяный гусениц.
– Ты хотела сказать гусеница?
– Нет, гусениц! Я имела его в виду в мужском роде.
– Но у гусеницы и самка, и самец так и называются гусеницами.
– А почему у собак «сука» и «кобель»? – поинтересовался внук с невозмутимым видом.
Но Антонину так просто не смутить и не сбить с панталыку.
– Учи лучше зоологию, там всё сказано, – проговорила она сердито.
– Да ты чё, ба?
– Ничего, а будешь задавать глупые вопросы, я твой планшет в окно выброшу.
Внук покосился на неё с опаской: такая и вправду выбросит.
– Ладно, я умолкаю, – заявил он.
И снова каждый из них занялся своим делом. Антонина смотрела в окно, внук уткнулся в планшет, а внучка болтала по мобильнику.
«Она деньги своим языком метёт, как шелуху от семечек», – с ужасом думала бабушка, но решила, что деньги не её, а родительские, вот пусть у них голова и болит.
Когда Тоне надоело смотреть в окно, она открыла книгу и стала читать Франсуазу Саган. В юности Антонина, как и многие женщины из её поколения, зачитывалась этой французской писательницей. Так почему же теперь не перечитать её повести и не освежить свои полузабытые юношеские впечатления.
Антонина так увлеклась, что позабыла обо всём вокруг. Она даже не сразу услышала, что её зовёт внучка Юленька.
– Бабушка! Ты уснула, что ли! – наконец донёсся до её сознания голос внучки.
– Нет, я просто увлеклась, – призналась Антонина, – книга очень интересная.
– Щипачёв? – спросила Юля.
– Нет, – слегка удивилась бабушка, – почему Щипачёв? Франсуаза Саган.
– Какая ты, бабуля, непостоянная, – упрекнула Антонину девочка, – прямо как стрекоза из басни Крылова!
«Хорошо, что она хоть Крылова знает», – подумала Антонина и воспользовалась поводом, чтобы просветить девочку: