На темной и светлой стороне
Шрифт:
Маринке хотелось прыгать до потолка, но она напустила на себя самый что ни на есть серьёзный вид, и лишь ликующий взгляд её, брошенный на родителей, говорил: «Ну что, съели?»
Сергей и Антонина виду не подали и стали терпеливо ждать, когда их сыночек научится выговаривать – мама и папа.
Вот только свекровь от рождения внука в восторг не пришла. Она кисло улыбнулась и проговорила елейным голосом:
– Бедный мой сыночек.
– Почему же это я бедный? – не понял сын.
–
– Как, то есть, зачем?
– Вот именно, зачем? Да затем, чтобы связать тебя им по ногам и по рукам.
– Что ты такое говоришь, мама?! Мой сын – не верёвка!
– Хуже! – вырвалось у Валентины Арнольдовны. – Удавка!
Тут она явно перестаралась, так как Сергей, бросив на мать разъярённый взгляд, вихрем вынесся из квартиры, со страшной силой хлопнув дверью.
Время шло. Руслан подрастал. Марина становилась барышней и уже не так нуждалась в дружеском внимании отчима и в его советах.
Зато свекровь всё чаще стала звонить сыну, жаловаться на самочувствие и обвинять его в своей заброшенности.
– Сдохну тут, – кричала она в трубку, – и никто не узнает, пока соседи запах не почувствуют.
Сергей, как мог, успокаивал мать, стал чаще заезжать к ней и даже оставаться с ночёвкой.
Дошло до того, что он летом повёз мать сначала в Турцию, а ближе к осени взял за свой счёт отпуск и укатил в ней в Египет.
И Тоня снова терпела, но даже самое долгое терпение лопается, лопнуло оно и у Антонины. Она сказала мужу: «Выбирай!»
И он выбрал… материнский подол. Правда, потом опомнился, прибежал, стал просить прощения. Но она не простила и назад его не пустила.
Позднее она узнала, что её Серёженька, не выдержав материнского контроля, начал пить, потерял работу, которая помогала ему жить безбедно, и теперь перебивается случайными заработками.
Люди, которые его видели, передали Антонине, что её мужа теперь не узнать, состарился лет на двадцать, обрюзг и стал совсем седым.
Тоня тогда даже всплакнула. Но что она могла поделать? Ведь свой выбор Сергей сделал сам.
С третьим мужем Антонина познакомилась через полтора года после расставания с Сергеем. Произошло это на юбилее главного бухгалтера их фирмы, вернее, на его проводах на пенсию. Эдуард оказался сыном двоюродной сестры бухгалтера и был вместе с матерью среди приглашённых.
Так что, можно сказать, что с третьим мужем Антонину познакомила работа. Она же позднее и развела её с ним. Зато на этот раз ей повезло со свекровью. Ираида Семёновна в жизнь сына не лезла и занималась исключительно своей личной жизнью.
Дети Антонины уже разлетелись, и они жили с Эдуардом вдвоём. Казалось бы, живи да радуйся.
Поначалу
Тоня чаще всего приходила домой настолько усталая, что на ссоры с мужем у неё не оставалось сил, и она просто от него отмахивалась. Были такие моменты, в которые попроси Эдуард Тоню поменять работу, и она бы с радостью пошла ему навстречу. Но Эдуард этого не делал. Скорее всего, его устраивала зарплата жены, но в то же время он хотел, чтобы она и всё остальное успевала делать. Тоня не знала того, что Ираида Семёновна советовала сыну самому научиться варить борщи и печь пироги. Из-за этого совета Эдуард и с матерью почти перестал общаться.
А Тоне так надоело мужнино нытьё, что она попросила его съехать. Он какое-то время упрямился, а потом съехал. Видимо, надеялся, что она сама прибежит к нему и попросит вернуться. Но Антонина не прибежала и не попросила.
Так она осталась одна и могла полностью отдаваться работе. Впрочем, так она и делала несколько лет к полному удовольствию своего начальства. Пока не настал момент прозрения – годы стремительно катятся к горизонту, а она, кроме работы, ничего в своей жизни не видит.
Ей захотелось свободы! И вот она свободна и счастлива.
Счастлива ли?
– Бабушка! – донёсся до неё голос внучки. – Ты уснула?
– С чего это ты взяла? – встрепенулась Антонина.
– Я тебя зову-зову, а ты молчишь, – обиженно проговорила Юлия.
– Извини, я задумалась.
– О чём?
– О прошлом, – призналась Тоня.
– А оно у тебя длинное? – с интересом спросила Юлия.
– Ты говоришь о прожитых мною годах как о каком-то хвосте, – рассмеялась бабушка.
Девочка рассмеялась вместе с ней, а потом спросила:
– Бабушка, а почему Чёрное море называется Чёрным?
Антонина задумалась и стала вспоминать, что же ей известно о море, плещущемся всего в нескольких шагах от неё.
– Древние греки, – начала она, – называли моря – понты.
– Это поэтому говорят: «Что за понты?» – перебила её Юлия.
– Нет, не поэтому, – рассмеялась Антонина, – это совсем из другой оперы.
– Из какой оперы?
– Юлька! – прикрикнула Антонина. – Не сбивай меня!