На темной стороне Луны
Шрифт:
Рыбокоптильный завод — несколько маленьких низких построек — не был виден с дороги. Автомотриса легко могла проскочить его, если бы не высокая узкая труба — она стояла как бы на пустыре за забором.
Тура и Силач вышли из машины.
— Сюда, — Тура, проверяя, мигнул карманным фонариком, который нашелся в Автомотрисе. — Только, похоже, из тех, кто нам нужен, никого уже нет.
Маленькая проходная казалась заколоченной, дверные ручки снаружи отсутствовали, как и вывеска с названием. Ворота были закрыты.
— Заедем
Силач завел Автомотрису за угол, поставил к забору.
— Посвети на секунду, Тура… — Вдоль кузова тянулся след, оставленный пулей, заднее стекло выбито. — Чем же он стрелял? Жаканом, что ли… Вот сволочуга! Где я теперь заднее стекло достану?
Халматов встал ногой на бампер, оттуда — на багажник, взобрался на кабину, подал руку Силачу.
С крыши Автомотрисы они перемахнули через забор. Осторожно, то и дело останавливаясь, чтобы осмотреться, двинулись залитой асфальтом дорогой.
Захламленный, грязный двор. Производственные помещения — низкие, когда-то крашенного, но давно облупившегося кирпича, располагались в середине, подсобные с замками на дверях тянулись вдоль по периметру. Пытаться в темноте, снаружи определить их функции было бесполезно.
— Все же пройдем вокруг… — сказал Тура.
В углу двора фонарик высветил ржавый, непонятного назначения агрегат, формой и объемом отдаленно напоминающий асфальтоукладчик. Только в центре его виднелись приспособления, похожие на моечные.
— Бутылочномоечная машина… — догадался Тура. — Наследство вылетевшего в трубу завода безалкогольных напитков.
Они подошли ближе. Неподалеку от агрегата, сбоку, виднелась собачья будка. Звенья тяжелой цепи тянулись за будку, к забору. Халматов перевел неяркий свет фонаря — крупный лохматый пес лежал неподвижно. На шум шагов даже не повернул головы.
Тура и Силач подошли ближе, заглянули за ящик. У морды собаки на асфальте виднелась лужица крови.
— Они уже были здесь! — Силач показал на короткую металлическую трубу, валявшуюся поодаль.
В нескольких метрах от собачьей будки виднелся зеленоватый след протекторов — какая-то машина, видимо, тяжелый грузовик, разворачиваясь, сбила ведро с остатками краски. Ведро валялось здесь же, прижатое к стене склада. Краска была свежая — она еще текла из раздавленного ведра. Грузовик уехал совсем недавно.
Тура потянул дверь сарая на себя — в нос ударил спиртовой запах. Тура посветил фонариком. Вот он — цех по производству липового коньяка.
Вдоль обычного ленточного транспортера по обе стороны стояли ящики с фирменными возбуждающими воображение этикетками «Коньяк грузинский выдержанный. Срок хранения 5 лет», отливали синтетическими красками заготовки фабричных крышечек. У конца транспортера, на столах, высились четыре приводимых в действие электричеством заводских аппарата, предназначенных для автоматического закупоривания бутылок.
— Целый коньячный завод, — восхитился Силач. — только вот готовую продукцию они уже вывезли…
Было некогда в этом разбираться. Халматов взял несколько этикеток, сунул в карман.
— Едем? — спросил Силач.
— Сначала
Контора помещалась в темном низком здании, в него вели несколько дверей — узких, нестандартных, заколоченных фанерой. Было легко догадаться, что помещение завода много раз перестраивалось в соответствии со стратегическими планами местной кооперации.
— Интересно, где они берут сырье? — пробурчал Силач. — Прудов вроде не видно. Может, у них своя флотилия? Морские рефрижераторы?
Одна из дверей оказалась открытой, Тура и Силач протиснулись в помещение. На небольших тяжелых тележках стояли рамы, навсегда пропахшие копченой рыбой, а вдоль кафельной стены тянулись плакаты с инструкциями по закупориванию бутылок с безалкогольными напитками. Цех замыкали квадратные ворота морозильных камер.
— Сюда, — Тура нашел контору.
На столе, поверх захватанных мятых папок с накладными, стоял телефон.
— Выход в район через 5 или 8, — подсказал Силач. Халматов набрал 5 — Силач не ошибся. Тура быстро крутил диск, вызывал Тулкуна.
Долгий басовитый гудок в трубке и отчетливый — рядом — голос:
— Тулкун Азимов слушает…
— Тулкун-ака, это Халматов. Мы — в Ак-Су. Здесь действительно был подпольный цех. Продукцию они уже вывезли. Недавно совсем. Мы никого на дороге не встретили…
Тулкун раздумывал мгновение:
— Они другим путем поехали. Вы разминулись с ними на развилке между Золотым мостом и Ак-Су. Вы их еще успеете догнать, они едут длинной дорогой. У них стекло — они могут только по хорошей шоссейной…
— Мы еще сможем их перехватить?
— Надо самым коротким путем возвращаться к Золотому мосту — они вас миновать не могут. А я с несколькими людьми поеду из Урчашмы… Я у них на хвосте буду…
Казалось, Силач хотел заставить машину совершить самоубийство, а она, демонстрируя удивительную живучесть, как могла, сопротивлялась. Падая с высоты, Автомотриса успевала зацепиться задними колесами за склон и держаться до тех пор, пока передние не нащупают плавный спуск. Ее раскачивало во все стороны, и все-таки центр тяжести оставался достаточно низко, чтобы не дать ей перевернуться.
— Ты что-нибудь понимаешь? — в какой-то момент крикнул Силач.
— Думаю, да…
— Объясни, я боюсь уйти, так ничего и не узнав…
Вокруг была кромешная тьма. Белые, похожие на пластмассовые зубья, столбики ограждения, разбросанные по краю ущелья, образовали долгие прогалы. Искусственная челюсть дороги нуждалась в ремонте, но и она то и дело ускользала из-под ног.
— …Сувон и Зият Адылов, бывший автоинспектор, занимаются наркотиками. Опий перевозит сын Иноята-ходжи. Но об этом, кроме Сувона и Зията, мало кто знает. Даже предложивший нам сотрудничество и возможность создания уголовно-полицейского синдиката живущий попеременно то во дворце, то в лачуге Хамидулла Насыров… Яхъяев, Шамиль и Равшан, который от них кормится, считают, что сын Иноята-ходжи возит только липовый коньяк. А за их спиной Сувон и Зият делали свою коммерцию.