На уроках сценарного мастерства. Том 2
Шрифт:
– Нет, не понимаешь, – сказал я, испытывая желание всадить в него оба заряда из ружья, которое держал в руках, – разве дело в моем прощении.
– Такие, как ты, не имеют права жить. То, что ты сделал, делают тысячи. И их никто не убивает. И я бы не убил. Рука не поднялась бы.
– А
– Не дрогнув.
То ли что-то случилось на линии, то ли звонили из уличного автомата, оба раза не сработавшего, но настойчивые Викины попытки выяснить, кто говорит, остались без ответа. Вернувшись к столу, который я так и не покинул после ухода Марата, она опять устремила на меня умоляющий взгляд, который возбудил вдруг во мне вспышку раздражения.
– Ты понимаешь, о чем ты меня просишь? – закричал я, получая странное удовольствие от того, как сжалось все ее тело, но nо-прежнему преданно и умоляюще смотрят глаза. – Меня же посадят, понимаешь, посадят, если я туда пойду!
Чуть позже, когда движением головы я показал на ружье, все еще лежавшее на столе, голос мой звучал почти спокойно:
– Напрасно ты ему сказала. Теперь и его будут таскать.
– Он твой друг.
– Нельзя подвергать таким испытаниям друзей, – горько усмехнулся я. – Есть опасность потерять их.
– Он вел себя безукоризненно.
– Предлагая мне пойти в милицию?
– Ты же знаешь, почему он это делал.
Впрочем, я и сам понимал, что Марат уговаривал меня из лучших побуждений. Но почему-то хотелось уверить и себя, и ее в обратном.
Опять зазвонил телефон.
– Подойди, – сказал я Вике. По первым же нескольким ее словам, сказанным в трубку, стало ясно, что это Марат.
– Алло…
– О чем?
– Не знаю. Что-то он хочет тебе сказать.
– Знаю, что он хочет сказать, – проворчал я, но потянулся за трубкой.
– На этот раз он не стал, меня уговаривать идти сдаваться, а, поинтересовавшись моим состоянием, задал несколько вопросов, которые, конечно же, остались без ответа.
– Нормально… да, причина очень весомая. Но я не собираюсь никому о ней говорить. Если я тебе не сказал, неужели ты думаешь, что в милиции скажу?.. Есть ситуации, когда иначе поступить невозможно. Конечно, в наше время это странно… дико… Но что поделаешь?.. Иногда по-другому не получается. Уж хотя бы ты мог мне этого не говорить… Конечно, причины очень важны… Я это знаю. Спасибо за совет… Тебя плохо слышно. Откуда ты? Далеко? Ну, ладно. Пока, – я повесил трубку.
– Он прав, – сказала Вика, – надо рассказать, из-за чего все произошло. Умоляю, разреши мне. Это тебя спасет. Умоляю.
Я так на нее посмотрел, что последнее «умоляю» прозвучало еле слышно, почти шепотом…
К концу ужина он опять затеял разговор о пушкинской дуэли. И пришлось принять в нем участие.
– Вот вы уверяете, что Дантес, изучив психологический портрет, как вы выразились, Пушкина-дуэлянта, и зная на основе своего анализа, как тот будет себя вести во время дуэли, разработал соответствующую тактику, приведшую к гибели поэта! Откуда вы взяли факты?
Конец ознакомительного фрагмента.