На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь
Шрифт:
– Кстати, – осведомился сэр Герберт, – вы, часом, не знаете, где этот Прайс?
– У экономки, сэр Герберт, – честно ответил лакей. – Беседует с мамашей.
8
Лакеям нечасто выпадает случай потрясти своих хозяев, словно террорист с бомбой. Это не входит в их обязанности. Должно быть, из всех младших слуг Англии только Чарльзу удалось в тот день привести баронета на грань инсульта, его жену – на грань инфаркта и сделать так, чтобы младший сын графа уронил монокль.
– Вот как? – сказала леди Лидия, не выдавая своего отчаяния. – Вы уверены?
– Да, миледи.
Младший сын поднял монокль с невозмутимостью Чок-Маршаллов.
– Ей получше? – осведомился он. – Бедная женщина…
– Она думала, ей конец, мастер Фредерик.
Сэр Герберт чуть не вскрикнул, сдержался, но все-таки издал что-то вроде писка горюющей мыши, а верный лакей подивился его доброте к бывшей няньке. Тем самым он умилился и поспешил его утешить:
– Все обошлось, сэр Герберт. Я ее знаю. Через полчаса будет петь и плясать.
– Она-то будет, – сказал Фредди.
– Чарльз, – сказал Тони, – позовите сюда, пожалуйста, Прайса.
– Сию минуту, милорд. – И он удалился.
– Что он там засел? – рассердился сэр Герберт, еще трясущийся от шока. – Мы посылаем за ним буквально всех, а он не идет. Не идет, чтоб его черти драли!
– Должно быть, увлечен беседой, – предположил Фредди. – Не может оторваться от матери.
– Это ужасно! – вскричала леди Лидия. – Она ему все сказала.
Фредди плавно помахал рукой.
– Ну и что? Все по-прежнему. Юмор, небрежность, легкость. Зачем нас столько учили, если мы не обдурим какого-то парикмахера?
– Лично я скажу… – начал сэр Герберт.
– Как ни в чем не бывало, – вставил Фредди.
– Да-да. Так вот, я скажу…
– С юмором.
– Да! Я скажу…
– Легко и небрежно.
– Да, да, да! Небрежно. Легко. «До меня доходят странные слухи…»
– Правильно, – одобрил Фредди. – Хороший слог. Надо его подавить.
– Попробую, – обещал сэр Герберт.
– Тут подошли бы длинные слова, – посоветовал Фредди. – Скажем, «необоснованные слухи, исходящие, по всей вероятности…»
Послышались быстрые шаги, семейный совет застыл снова. Ручка повернулась, вбежал Уоддингтон. За ним шла Вайолет.
– Лорд Дройтвич! – вскричал банкир.
– Отец взволнован, – пояснила дочь. – Последние новости…
– Новости? – затрепетал сэр Герберт.
– Она сказала вам? – спросил Тони.
– Конечно, – отвечал Уоддингтон.
– Зачем?! – возмутился Фредди. – При чем тут вы?
– Э?
Леди Лидия заметила непорядок.
– Постой, Фредди.
– Да, – настаивал Тони, – при чем тут мистер Уоддингтон?
– Хорошенькое дело! – вскричал банкир. – Ну, знаете ли!
– Простите, – сказал Тони, – я невежливо выразился. Однако поневоле удивишься. Когда человек может потерять титул и все деньги…
– О чем вы
– Разве она вам не сказала?
– Она?
– Мистер Уоддингтон имеет в виду помолвку, – объяснила леди Лидия. – Твою, между прочим.
– Мою? О, Господи! Забыл.
– Как смешно! – сказал Фредди и верности ради засмеялся. – Что называется, недоразумение. Один имеет в виду одно, другой – другое.
– Что вы сказали про титул?
– Да так, ничего, – сказал сэр Герберт. – Шутка.
– Чистой воды юмор, – поддержал его Фредди.
Мистер Уоддингтон не нажил бы столько денег, если бы не имел прозорливости. Он гордился тем, что видит насквозь кирпичную стену. Что-то тут не сходилось, и он решил разобраться.
– Нет, – возразил он, – это не шутка. Вы посмотрите на себя! Какие вы нервные, какие серьезные! Тут что-то не так. Раз моя дочь вручила вам, Дройтвич, свое счастье, я имею полное право…
– Да-а, – томно протянула Вайолет. – Я редко соглашаюсь с папой, но сейчас…
Тони повернулся к ним. Его терпение иссякло. Примерно так чувствовал себя Самсон перед тем, как обрушить храм.
– Хорошо, – сказал он, – надо так надо. По-видимому, Уоддингтон, я – не граф.
– То есть как?
– Вот так. Подменили в раннем детстве.
Вайолет приподняла изящные брови. Косметичка что могла, то выщипала, но оставалось достаточно, чтобы их приподнять.
– Подменили? Что вы имеете в виду?
– Ну, это как в «Детских балладах» [3] , – пояснил Тони, и Уоддингтон побелел. – Не читали? Были два мальчика, свой и чужой. Я – чужой.
– Чужой?
– Да. Что тут непонятного? Сейчас мы побеседуем с настоящим графом. Надеюсь, все обойдется.
– Мы попытаемся, – сказала тетя Лидия, – его убедить, чтобы он отказался от своих прав.
– У него они есть? – спросил банкир.
– О да! – ответил Тони.
– Папа хочет сказать, – объяснила Вайолет, – что бывают разные случаи. Возьмем дело Тичберна. На перекрестном допросе он сдался. Этот ваш субъект – не мошенник?
3
«Детские баллады» – произведение английского драматурга Уильяма С. Гилберта (1836–1917).
– О нет!
Уоддингтон сунул пальцы в прорези жилета.
– Вот как? – воинственно спросил он. – А что, если он не откажется? Э? Что тогда? Мне интересно узнать, что с вами будет.
– Я стану парикмахером, – ответил Тони.
– Если это шутка…
– Да-да! – вмешался сэр Герберт. – Я же вам говорил.
Уоддингтон фыркнул.
– Нет. Я шутки сразу вижу.
– Замечательный дар! – сказал Тони.
– Это – не шутка. Это – правда. А, черт! Послушайте, если он выиграет, у вас не будет ничего?