На все четыре...
Шрифт:
А Цвет, Фикса и Хлюст, разочаровавшие Шварца, пошли на списание. В самом натуральном виде. Как мне сказали, они все выйдут на арену рядовыми гладиаторами. Но, уже, в следующем турнире. В сентябрьском уже. Услышав эту новость у меня закралось смутное сомненье, и я, спросив у Кержака, убедился в собственной правоте, что да. И в этом турнире есть провинившиеся подручные Шварца.
Тот же Фрик-Шарфик, как и Цвет, был раньше любовником больного жирного ублюдка, но получил
Сторчавшийся Гера тоже умудрился так спалиться и напортачить, что и его сочли бесперспективным и списали.
А Курок, перспективный боец, вывел из себя Шварца своим независимым (да ладно б независимым, а то откровенно презрительным поведением по отношению ко всем окружающим, включая и собственного лидера) поведением и неуживчивым характером. В итоге — списали и его.
А, в общем, всё хорошо, что хорошо заканчивается. Подумаешь, что ночью мне поспать так и не пришлось совсем. Зато тылы свои я уберег от покушений. Сменилось лагерное начальство, от откровенно враждебного, до, минимум, нейтрального, а то и вовсе даже симпатизирующего мне. Ну не мне самому по себе, такому классному, а мне, как инструменту, позволившему Кержаку провернуть его интригу и подняться выше в местной табели о рангах.
Этот день был похож на предыдущий. Ну, может, жарило чуть чуть поменьше (хотя за тридцать было всё равно), да облачка порою тень давали. Но жарко было снова, почти как и вчера. Опять возникли зонтики и бочки… Жратва была получше чем обычно. И, даже, по двое, по трое нас стали на площадку с турниками-тренажерами выпускать. Тут же на стадионе, сразу за беговыми дорожками у уголке. Мол, форму ж надо сохранять. Короче, новый управитель с энтузиазмом взялся за дело.
Когда подошла моя очередь идти на тренажеры, мне в напарники достался Грека (третьей шла моя верная тень — Сова). Кержак, похоже, серьёзно отнёсся к вопросам безопасности, и ни с Куктаем, ни Курком (или кто там еще буйные-неадекватные-то?) меня не ставил.
Грека оказался вполне компанейским парнем. Не таким букой, как Кадетский Блюз вчера. Он охотно говорил в перерывах между подходами к турникам или тренажерам. А к разминке, а, после, и к силовой подготовке он подошел ответственно, не то что я.
Я-то толком позаниматься и не смог. Укушенное плечо не давало ничего делать. На малейшую нагрузку отвечая вспышками боли. Хотя ночью на адреналине я про него забыл. Действовал как здоровый.
Но вот утром во время перевязки вспомнил о нем снова. Место укуса воспалилось и опухло. Ладно хоть не загноилось. Но огнем жгло просто ужас! Да ещё и температура, похоже, поднялась. Ведьма недовольно покачала головой и вручила мне какую-то таблетку. Цитрамон или парацетамол. Хрен его знает, короче.
В общем, я был не совсем в форме и, потому,
А вот Грека отрывался за нас двоих. Парень он здоровый, крепкий. Здоровее его тут только два великана — Мосол и Качан. Все остальные мельче… Ну, Кадетский Блюз ещё был ему под стать. Но его-то уже больше нет, и Грека единолично занял третье место по мощи.
Как я уже сказал, он оказался компанейским парнем и был не прочь поболтать. Мне-то, кроме как поболтать, особо и делать нечего было, а он в перерывах, а то и в процессе, отвечал мне…
— Фамилия? Нет, не Греков. Александров моя фамилия.
— А прозвище тогда откуда?
— А, так это… Я ж раков ловил постоянно. Голыми руками. Как в считалочке. Они так-то в норы прячутся, а палец им подсунешь- они его клешней цап, и вцепится, хрен оторвешь просто так ещё. Ну а я выдергиваю сразу. Так и ловил.
— Больно, наверное?
— Да ерунда. Терпимо. Зато верняк. Раколовкой ещё поймаешь или нет, могут и разбежаться, а тут идёшь и только раз, раз, раз… И в ведро кидаешь. Быстро и надежно. Только места надо знать.
— А ты знаешь, получается?
— Знаю, — Грека малость погрустнел. — И эти скоты, похоже, знали. Или выследили меня? Кто теперь скажет. Прям там на реке меня и взяли.
— Я вот что спросить хочу, — постарался увести разговор от неприятной ему темы (вдруг еще замкнется, как Блюз вчера?) — Раки, они же со дня всякое едят… А В Тоболе наверняка мертвецы плавали? Зимой-то, по любому, кто-то да решил трупы в речку в прорубь скинуть. Типа, «река унесет».
— Да что ты мнешься как девка на первом свидании? Да, раки жрут трупы. Именно там на отмелях, ниже по течению, их и много, куда река мертвецов прибивала.
— И вы их ели? — осторожно спрашиваю его.
— А что такого-то? — вроде как, даже удивляется Грека. — Раки и есть раки.
— Но они же человечину едят!
— И что? Вот ты, например, медведя подстрелишь, про которого точно знаешь, что пару месяцев назад он грибника схарчил. И что? Ты его мясо есть не будешь?
— Н-н-не знаю, — даже растерялся я. — Если в тот же месяц, как он съел — точно нет. А через пару месяцев…. Не знаю.
— Ну, хорошо. Ты медведя есть не стал. Но мясо выкидывать жалко и ты этой медвежатиной свиней своих накормил. И что? Свиней этих тоже жрать потом не будешь?
— Почему? Свиней — буду. Они же не человечиной кормлены.
— Медвежатиной, ага. Который человечину ел. Как промежуточное звено, значит, канает? А какая разница, в принципе-то?