На всякий случай
Шрифт:
– Одна готовая, но вторую я сделаю,- пообещал друг.- И к чупаге подойдет.
– Вот только ручку надо бы подлиннее,- задумался Павлик.- А то придется в три погибели сгибаться. Чтобы вообще не наклоняться!
– Ты что?
– удивился Бартек.- Сегодня ведь все время наклонялся!
– Сегодня я и ползком пробирался,- возразил Павлик,- но ведь не всегда же так будет. Ладно, бежим, еще успеем поглядеть, как этих ворюг будут брать.
– И представляешь, когда приехала полиция, тех уже и след простыл! огорченно закончил Павлик.
Вчерашнюю историю он в подробностях изложил сестре, когда
– А ты надеялся, что они будут там сидеть и ждать, пока их не схватят? презрительно пожала плечами сестра.- Ясно, смылись. Будь они такими кретинами, за которых ты их принимаешь, они бы не только машину - и десяти грошей не украли бы!
– Да нет, я просто подумал - в таких нервах они обо всем забудут,оправдывался Павлик.
Яночка все же похвалила брата, правда, сдержанно, за проявленную инициативу и спасение от кражи "фольксвагена", но дальнейшее развитие событий девочке очень не понравилось. Приехала патрульная машина и обнаружила на месте происшествия две продырявленные машины и не только никаких виновников, но даже и свидетелей происшедшего. Воры, естественно, смылись, а их "мерседес" тоже оказался ворованным, уже три дня как в розыске, грабители на нем свободно разъезжают, а полиция и ухом не ведет! Более того, с "фольксвагена" никаких отпечатков пальцев не брали. Это Павлик знал наверняка, потому что отыскался владелец, он в соседнем доме у кого-то был в гостях и не слышал, как бедная машинка звала его на помощь. Увидев у своей машины толпу зевак и полицию, этот недоразвитый владелец сначала накинулся на полицию, дескать, не может навести порядок на улицах, вот, хулиганье ему оба колеса продырявило, а потом, опять не разобравшись, в чем дело, пал перед сержантом полиции на колени, благодаря за чудесное спасение его "пассата" от угона. А глины заменили в "мерседесе" задние продырявленные колеса на целые передние, подогнали специальную платформу для перевозки машин, подняли на нее переднюю часть "мерседеса" и таким образом оттранспортировали машину к себе в комендатуру. Может, там поснимают отпечатки пальцев, этого Павлик не знает.
После отъезда патрульной машины, когда отец вернулся в мастерскую, Бартек спросил его о том самом старике, для зонтика которого отец сделал специальный острый наконечник. Естественно, отцу не стали объяснять, зачем им с Павликом это нужно, у взрослых бывают всякие глупые предубеждения, но отец Бартека, похоже, о чем-то и сам стал догадываться. Во всяком случае, еще раз выслушав сказочку о том, как его сын с другом случайно оказались свидетелями кражи автомашины, вопросов никаких не задавал, но как-то так... задумчиво посмотрел на мальчишек. Однако фамилию клиента назвал - пан Вольский. И живет он на Олькусской улице.
– Вольский,- повторила недовольно Яночка.- Тоже мне фамилия! Вольских в Варшаве может быть пять тысяч.
– На улице Олькусской пять тысяч?
– На этой может быть несколько штук. Будем надеяться, что отец Бартека не перепутал улицу, ведь тут, на Мокотове, много улиц на "О": Одолянская, Ольшевская, Одыньца,..
– Нечего тут устраивать мне урок географии!
– разозлился
– Какие, например?
– Ведь мы же с Бартеком совершенно случайно наткнулись на кражу. Не всегда же нам будет так везти! И вот еще что. Полиция их не поймала, успели скрыться, хотя патруль и очень быстро приехал. Выходит, не такое это простое дело.
– А кто из вас давал показания?
Мы решили - Бартеку сподручнее. Мастерская его отца оттуда в нескольких шагах, мог проходить мимо, ну и увидел... кое-что. А меня там и вовсе не было. Вообще мы не хотели особенно много говорить, но, когда владелец "фольксвагена" вытащил из багажника запасное колесо и домкрат, чтобы сменить продырявленное колесо, Бартек не выдержал и сказал ему, чтобы не валял дурака, не видит, что ли, что и это продырявлено. Ну и сержант вцепился в Бартека, откуда он знает. А он просто шел к отцу в мастерскую и остановился посмотреть, так просто. У владельца было чем измерить давление в колесе, измерил и убедился, что кишка.
– А что они говорили?
– Кто?
– Глины.
– Много чего, не такие уж они дураки. Если в одном месте полетели четыре колеса - не может быть это случайностью. Темно уже было, так они фонариком на землю светили, гвозди высматривали или еще что острое. Шины продырявленные осмотрели, сказали, везде дыры одинаковые. Не случайность это, сказали. Кто-то орудовал, сказали, и вроде так... ну, не переживали по этому поводу. На Бартека подумали, раз он там вертелся, но тот клялся-божился, что пальцем шины не ткнул. И правду говорил!
– А ты?
– Меня же там вообще не было! Никто меня не видел, сам же я не засветился. Дурак я, что ли? Думаешь, если пару колес сделал, так уж от радости ум за разум зашел?
Яночка позволила себе сдержанно похвалить брата. И признала правомерной его озабоченность. Нельзя же и в самом деле рассчитывать на такие подарки судьбы! Опять же не приходилось надеяться на то, что похитители дадут им знать о планируемой очередной операции. Правильно Павлик голову ломает, надо самим что-то придумать.
– Пока мне ничего умного в голову не приходит,- призналась девочка.- Давай сначала изготовим инструмент, а потом... или сначала... пан Вольский. На Олькусскую пойдем сегодня же после обеда. К счастью, на сегодня мы с Беатой не договаривались.
В этот день пани Кристина приехала с работы на редкость рано, дети еще не кончили обедать. Через два часа в Доме Польской Моды, где она работала, предстояла очень важная демонстрация новой коллекции одежды, и ей надо быть там. Разумеется, переодевшись в вечернее платье. Мама решила, что на два часа нет смысла загонять машину в гараж, и оставила ее на улице, перед домом.
Услышав об этом, дети ни слова не сказали своей легкомысленной матери, лишь укоризненно взглянули на нее, а Яночка, наклонившись, заглянула под стол:
– Песик, на улицу! Стеречь машину!
Хабр выскочил из-под стола. Павлик выпустил собаку на улицу и понаблюдал, как умный пес, выскочив в калитку, несколько раз обежал вокруг "фольксвагена" пани Кристины.
– Молодец, песик, все понял!
– похвалил собаку Павлик, хотя и без того не сомневался, что Хабр правильно понял приказ своей хозяйки.