На всю катушку
Шрифт:
— Все это нам известно, — проговорил Путинцев. — По этому вопросу показания очевидцев совершенно совпадают с вашими.
… Я смотрела на полковника и не видела его. Страшная, неправдоподобная догадка током пронизала и содрогнула мое тело, и внезапно стало пугающе ясно, что произошло. Я вспомнила лицо того мальчишки, упрямое, жестокое, одурманенное наркотиком, но еще одно выражение, высветившееся тогда на его лице, перечеркнуло все это, когда он яростно боролся за жизнь, понимая, что умирает в пятнадцать лет, — Виктор Началов, сын одного из самых богатых и влиятельных
— Это была самооборона, — тихо сказала я. — Они сами вынудили меня применить оружие.
— Мы во всем разберемся, — равнодушно повторил Путинцев.
— Женя, я не понимаю… — забормотал на диване Демидов, сделавшийся сразу каким-то слабеньким и жалким. — Но как же так?..
— Дело в том, что нашли убийцу Вити Началова, — произнесла я, в то время как один из людей Путинцева защелкивал на моих запястьях наручники.
То ли Демидов был настолько растерян, то ли он в самом деле выпустил из внимания тему нашего с Путинцевым короткого диалога, но замигал и совершенно идиотским голосом проблеял:
— Да… и кто?..
— Я, Сергей Викторович. Помните того малолетнего отморозка с парочкой его более великовозрастных подельников. Так вот, это был сын Юрия Владимировича. Нелепо ложатся карты, правда?
Глава 7 ВЕСЕЛЫЕ ПОСИДЕЛКИ НА НАРАХ
Демидов задергал короткими ногами и яростно глянул на Путинцева. Потом остановился.
— И за это вы ее собираетесь арестовать? — неожиданно выдержанно и спокойно проговорил он. — Так я же в два счета докажу, что это была необходимая самооборона в рамках закона. Эти негодяи хотели нас убить, а Евгения Максимовна, мой телохранитель, предприняла соответствующие меры и не допустила этого.
— Безусловно, так оно и было, Сергей Викторович, — невозмутимо кивнул Путинцев, — и я тоже надеюсь, что нам удастся это доказать. Репутация Евгении Максимовны мне хорошо известна, и я надеюсь, что все уладится. Но вы понимаете, что по долгу службы я часто должен делать то, что расходится с моими личными убеждениями.
Сидевший в кресле Маркелов истерически прыснул и хватил из стоявшей рядом на столике бутылки водки «Финляндия» здоровенный глоток. Его откровенно трясло, и я не могла не обратить на этот вопиющий факт самое пристальное внимание.
— Но вы не можете арестовать ее, — выкрикнул Демидов, — она мой телохранитель, и я не могу, чтобы ее от меня отнимали!
— Харощий, наверно, телохранитэл, если он так кыричит, — вполголоса заметил Хачатурян, холодно улыбаясь.
— На меня охотятся, а тут вы отнимаете у меня единственного надежного телохранителя! — продолжал гневно распинаться помидорный король. — Вы, что ли, полковник Путинцев, обеспечите мою безопасность?
Путинцев коротко взглянул на него и передернул плечами. Что-то тут не то… Не этот явный сговор спецслужб и криминальных структур Маркелова — Хачатуряна, а еще…
— Следовательно, для вас слово уважаемого бизнесмена значит меньше, чем показания двух уголовников!.. — продолжал бушевать Демидов.
— …и одного водителя трамвая, — присовокупил
Тот глупо захохотал и выпил еще водки. Бедный Маркел, ты явно чувствуешь себя не в своей тарелке. Чего нельзя сказать о твоем «хорошем друге» Ашоте.
— И вовсе не так смешно, — сказал полковник, — в профилактических целях ты, Маркелов, тоже арестован. Взять его.
— Но мне же сказали… ах ты, гнида!.. — Маркелов так и подскочил на месте, его рука скользнула к куриловскому «узи», все еще лежавшему на столике, там, где его оставил хозяин.
Выстрел щелкнул сухо и негромко, как сломавшаяся под ногой ветка. Маркел на мгновение застыл с перекошенной нижней губой и безумно выкатившимися глазами, а потом свалился на столик, широко раскинув руки. Бутылка «Финляндии» соскользнула с темной полированной поверхности и, ударившись о металлическую ножку стойки торшера, разбилась, окропив пол остро пахнущей бесцветной жидкостью. И, портя ее фирменный вкус и цвет, сверху закапала почти черная кровь.
— Досмеялся, зыначит, — негромко выговорил Хачатурян, бросая на диван пистолет с глушителем, — тут о серьезных делах говорят, а он смеется.
Демидов устало опустил голову на колени — его лимит потрясений был исчерпан.
Путинцев подошел к Хачатуряну и долго рассматривал его в упор, а потом, не сходя с места, обернулся к Демидову и произнес:
— Ну что ж, господин Демидов, ваша безопасность обеспечена. Все ваши тайные и явные недоброжелатели обезврежены.
«Сильно сомневаюсь», — подумала я, а Демидов, подскочил на месте в который уж раз — и заорал:
— Да что же вы это творите, а? Да какой ты, к дьяволу, полковник ФСБ, ты такой же бандит и ублюдок, как и эти!.. Вы все сговорились!..
В который раз осторожный и порой даже боязливый Демидов во внезапной вспышке гнева терял над собой контроль и говорил все, что ему вздумается, не заботясь о собственной безопасности.
Путинцев побагровел, глаза его, тускло-серые, по-рыбьи маловыразительные и невозмутимые, вспыхнули грозным огнем.
— Я, конечно, понимаю ваше состояние, — сдержанно проговорил он, подойдя к Сергею Викторовичу и без особых церемоний крепко ухватив того за воротник рубашки, — но не стоит даже в этом случае провоцировать человека при исполнении на непопулярные меры. Ясно вам, гражданин толстосум?
— Это действительно полковник Путинцев, — обратилась я к взъерошенному Демидову, — и ваши обвинения в том, что он не тот, за кого себя выдает, мягко говоря, не имеют под собой реальной почвы. Вы не помните, полковник, мы с вами сидели по соседству на банкете в честь…
— Как же, — хмуро прервал он меня, — а я вспоминаю, где я вас видел. И тут такая неприятная встреча. А может стать еще неприятней.
Он косо посмотрел на Демидова, еще раз зацепил откровенно неприязненным взглядом все так же неподвижно стоящего над трупом своего недавнего босса Ашота и махнул рукой своим людям: все на выход…