На всю катушку
Шрифт:
В углу на обшарпанном стуле сидел Гонза. Скрючившись, обхватив голову руками и время от времени издавая протяжные вздохи глубокой озабоченности. Одним словом, все признаки внезапно выросшей буквально на глазах проблемы.
— Что, Андрюха, нелады? — спросила я.
Он повернул ко мне опустошенное, раздавленное сомнением и страхом лицо, и даже в паутине сиротливого серого полумрака была видна проступившая на нем смертельная бледность.
— Они тебя достали, да, Андрюша?
— Да, — еле слышно проронил он.
— Они знают, что мы здесь,
Гонза изумленно уставился на меня, широко распахнув глаза. Господи, как ребенок, честное слово.
— Кто с тобой говорил? — вдруг прозвучал из-за моей спины голос Курилова.
Совершенно непостижимым образом он встал со скрипучей кровати так, что я даже не почувствовала движения за своей спиной, не говоря уж о том, чтобы услышать, и приблизился ко мне на расстояние, не большее десяти сантиметров. Опасный ты человек, Константин Сергеевич Курилов, если даже я не воспринимаю твоих действий в той степени, чтобы, скажем, предпринять какие-либо превентивные меры.
Хотя, если бы от него исходила опасность, не знаю…
— Со мной говорил сначала Хачатурян, потом Аня, — глухо ответил Гонза. — Она у них. Так же, как и Демидов.
— А вот это уже интересно, — медленно выговорила я. — Значит, Хачатурян… Убил Маркела и стал у братвы за главного, так, что ли?..
— У меня есть подозрение, что за главного там вовсе не Хачатурян, — сказал Андрей. — Уж что-то он, знаете ли, этакое…
За этой туманной формулировочкой скрывалось в сущности верное понимание ситуации, и я, кивнув головой, коротко взглянула на Курилова, словно желая с его помощью утвердиться в верности кое-каких своих предположений.
— Мне позвонили примерно часа через два после вашего прихода, — продолжал рассказывать Гонза, — попросили Андрея… такой вежливый голос. И потом такое… Одним словом, Хачатурян сказал мне, что ему известно все о программе «Мегафлор-97», которую я позаимствовал из компьютера Демидова. Он сказал еще: приходи сегодня в ночной клуб «Алое небо» и приноси с собой дискету с информацией. Он пообещал за это солидное вознаграждение.
— Во сколько? — спросила я.
— В десять вечера. Они пришлют за мной машину к дому. — Гонза болезненно сморщился, потом произнес без всякого выражения, но с сильной дрожью в голосе: — Я очень боюсь. Они убьют всех.
— Значит, Аня, дочь Демидова, у них? — полуутвердительно-полувопросительно произнесла я. — Захватили вместе с отцом…
— Я очень волнуюсь за нее… Гораздо больше, чем за себя. Я не знаю, как это могло произойти, но… — голос его сорвался, и он, не стесняясь, закрыл лицо руками и громко всхлипнул.
— Все ясно, — усмехнулся Курилов, довольно-таки безучастно разглядывая скорчившегося в углу друга, — да ты не убивайся так, ничего с ней не произойдет.
— Но почему они обращаются к Андрею? — недоуменно спросила я. — О том, что Гонза располагает информацией о «Мегафлоре», им, конечно, мог сказать Демидов…
— Или Аня, что куда более вероятно, — прервал меня Курилов. —
— Но что же теперь делать, Костя? — беспомощно спросил несчастный хакер. — Что же с нами будет? Ведь вы, я так понимаю, сами скрываетесь от них?
— Правильно ты все понимаешь, брат, — откликнулся Костя. — Теперь осталось правильно поступить.
— А как?
— Мы пойдем с тобой, — сказала я. — Последуем за их машиной, так что не бойся. Все это, как говорится, дело техники. Но я так понимаю, они не станут прокручивать дельце непосредственно в клубе. Вероятно, они рассчитывают именно на тот случай, что мы поедем за тобой… Ведь не может быть, чтобы полковник Путинцев еще не сообщил о нашем побеге.
По мере того, как я произносила эту тираду, лицо Гонзы все более вытягивалось.
— Ка-а-аком побеге? — протянул, почти пропел он, когда я договорила. — Это еще что за новости? Там что, еще и менты замешаны?
Надо сказать, что отношение Андрюши к родной милиции не отличалось особой трепетностью и приязнью. Особенно, если учитывать его хакерские подвиги на тучной ниве взламывания и попросту демонтажа отдельных информационных баз, принадлежащих правоохранительным органам, то они и вовсе были безнадежно далеки от идеала.
— Вот именно, — кивнула я, — не буду тебя пугать, но во главе всего этого милого и законопослушного мероприятия стоит человек отнюдь не из криминальных кругов. Не исключено, что он из областной администрации.
— Ы-ы-ы-ы, — выдавил тот и ошеломленно уставился на Курилова: куда, дескать, это ты меня втравил?..
Конечно, я не стала говорить и без того многострадальной жертве шантажа, что дело обстоит еще хуже, чем он предполагает. Особенно ту занимательную подробность, что он, Гонза, укрывает в своем доме уголовных преступников. То есть преступника федерального масштаба Мангуста, он же Станиславский, он же Костя Курилов, и еще не снискавшего таких лавров на криминальной стезе Хамелеона, но тем не менее благополучно обвиненного в убийстве, то есть меня, Женю Охотникову.
— Времени у нас достаточно, — произнесла я, взглянув на часы. — Половина восьмого. О господи! Мы это что, дрыхли тринадцать часов без просыпу?
— Стареешь, мать! — насмешливо откликнулся Курилов. — А вот был такой замечательный человек… не беда, что ростом не вышел, Наполеон Бонапарт звали, так вот ему для преодоления любой усталости было достаточно только прикорнуть к дереву да пару минут вздремнуть, и все. А мы тут, понимаешь, со своими «Сигмами» и ГРУ…
— Не трави душу, — искусно пародируя смущение, взмолилась я, — и так тут проспали светопреставление!