На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
вскоре углубились в такие трещины, что не смогли двинуться ни назад, ни
вперед.
С величайшим трудом спустились вниз, затратив на это полтора
часа. Берегом поднялись до моренной террасы, на границе берега с
рандклюфтом, во многих местах наполненным водой.
Установил палатку. Зенякин едва дошел. Иванов спустился за
оставленной кинокамерой и пришел вместе с Сидоренко.
Долго не мог уснуть. Частенько раздавался грохот лавин. Спал
хорошо.
18
впервые отпотела крыша.
Я с Ивановым пошел обследовать верх ледника. Вскоре залезли в
непроходимые трещины и вынуждены были отказаться от дальнейшего
пути и вернуться в лагерь.
Время близится к часу дня. Я решил подняться на склон, и сверху
обследовать верхнюю часть ледника и, по возможности, выход к плечу
пика. Иванов отказался вновь подниматься и остался внизу. Я не
490
настаивал.
Пролез по скалам, затем по крутому ледяному срезу висячего
ледника с рубкой ступеней и после длительного подъема по фирну и льду
вышел на гребень. На леднике заметил шесть точек, медленно
двигающихся вверх. Пересек широкое фирновое плато. Высота, вероятно,
около 5000 метров. Открылись панорамы на юг. Вдали видны крупные
незнакомые вершины.
Для того чтобы окончательно убедиться в невозможности спуска к
верховьям правой ветви ледника Сидов, поднялся на гребень, пересек
крутую осыпь и спустился на снежную подушку. Увы, спуска не
оказалось: подо мной щетина ледопада.
Единственный путь к подножью гребня пика Сидов — по правому
(орографически) краю ледника. Насколько возможен выход на гребень —
установить не удалось.
Спускаться решил по тому же пути. Удачно перелез трещины и
спустился по осыпи. Внизу, обходя ручей по снежнику, провалился в воду.
Возвращаюсь в лагерь, куда уже доставлен груз, принесенный
носильщиками. Начинают появляться товарищи.
Заболели Багров и Ходакевич. Они оставлены в нижнем лагере.
Зенякин начинает приходить в себя и приступает к киносъемке.
Высота нашего лагеря около 4500 метров. Ночью температура
минус 5°.
Днем слышал шум самолета.
20 августа. Подъем в шесть часов. Выход на разведку — в семь.
Вышли две связки. Иванов не пошел. У него болит спина: излишне
натрудился, помогая носильщикам.
За полтора часа достигли скалистой развилки двух ледников.
Обошли левой стороной ледника. Трещин немного и как правило
небольшие. Я решил подниматься на правый ледник по левому склону.
491
Вначале идем по крутому снежнику.
склон. Рублю ступени. Идем на крючьях. Мне жарко, а остальные;
особенно Ануфриков, мерзнут.
От сбросов группа Багрова пошла вниз, траверсируя ледник. Мы же
полезли по крутым сбросам вверх. На снежном склоне Саша Сидоренко
долго мучает киносъемками. Наконец в третьем часу все собрались на
леднике.
Жара страшная. Всех разморило и нет желания сниматься. Все же
сняли подъем и глиссаж. Лишь в шесть вечера приступили к спуску.
Багров повел по ледопаду. Начали встречаться опасные и
головоломные места. Движемся среди огромных провалов и
нагромождений льда. Саша уже не снимает: испортился аппарат. Сейчас
это к лучшему, иначе мы, вероятно, заночевали бы на леднике. Но вот
ледопад позади. Кошки, крючья, мету оставляем на камнях морены.
Багров устремился вниз по новому пути, по промоине ледникового
ручья. Я был против этого пути; вначале-то он хорош, но при выходе из
лощины я подозревал скрытые трещины. Мои подозрения оправдались.
Начались скрытые трещины. Против собственного желания пришлось
обследовать одну из них: внезапно я провалился. Сильный рывок — и я
повис на веревке, метров на восемь ниже поверхности ледника.
Убедившись, что веревка выдержала, огляделся: трещина бездонная, стены
совершенно отвесные из гладкого льда.
Начал привязывать к основной веревке петлю, на которую и встал
ногой. Укрепившись, дал сигнал товарищам спустить вторую веревку с
петлей. Надел ее на другую ногу и по команде: «грудь!», «нога!» начал
подниматься вверх. Веревку заело краями трещины. Пришлось не счи-
таться с падающими на меня глыбами — сбивать лед.
Мое появление на свет божий встретил дружный хохот. После
пережитого напряжения бодрящий смех продолжался и во время
492
переползания через эту трещину Миши Ануфрикова и Саши Сидоренко.
После этого случая Багров уже не проявлял инициативы при выборе
пути. По моему указанию сделали обход к левому склону и по знакомой
дороге уже в сумерках вернулись к лагерю. О нас уже начали
беспокоиться.
Подкрепились ужином, заботливо приготовленным Ивановым, и
крепко заснули.
21 августа. Погода впервые облачная. День сборов к штурму
вершины. Совещание. Август Андреевич и я делаем сообщение о
восхождении. Целый доклад из истории освоения Памира сделал Тимашев.
Идут одиннадцать человек. Много, но основания для отвода нет.