На высочайших вершинах Советского Союза

Абалаков Евгений Михайлович

привставал и вглядывался в грандиозные дороги ледника, но все

выделяющиеся точки оставались неподвижны: караван не появлялся.

Жаль, пик Коммунизма отсюда рассмотреть не удалось — закрывал

ближний гребешок. Зато пик Калинина (6300) весь открыт. К двум часам

спустился вниз.

Решили возвращаться к языку Федченко. Аркадий Георгиевич с

красноармейцами пошли верхней тропой, договорившись на случай

встречи с караваном выстрелить два раза. Дошли

до второго льда и... ура!

караван. Вот и Михаил Васильевич показался на своем верном коне, а за

ним другие... Мы несколько холодно поздоровались, потребовав

объяснения столь крупного опоздания. Но те в свою очередь навалились на

нас, заявив, что дорога проложена черт знает как, что все лошади

перекалечены и хорошо, что они вообще дошли. Доводы, судя по их виду,

достаточно основательны, возражать не приходится. Вспомнился быстрый

пробег красноармейцами самого тяжелого участка. Очевидно они сделали

там слишком мало!

Перекусили наскоро лепешками с сахарным сиропом. (Одна лошадь

с грузом сахара и конфет купалась в ледниковом озере). Дали залп и рысью

пошли подправлять оставшийся уже прилично разработанный участок

дороги. Перед носом лошадей забрасывали большие дыры, скапывали

склоны. Прошли удачно; лишь в одном месте лошадь дала кульбит через

голову, завязла ногой в камнях и оставалась в этом положении до тех пор,

пока мы не обрезали веревки с грузом. Удивительно, как ноги целы

остались.

Мы в лагере. Первое дело — есть, есть! Консервы всех видов и

83

рисовая каша с мясом в заключение. Как только наелись досыта —

половину усталости как рукой сняло! Тут же решили идти на охоту.

Часов в пять вышли с рюкзаками. Идем по прошлогодней тропе.

Вот поворот к Бивачному. Открывается пик Коммунизма во всей мощи.

Самая трудная часть — обход над ледниковым озером: тропа почти

целиком съехала. Дальше хорошая дорога по береговым моренам.

Условились: Михаил Васильевич садится в засаду на гребешке с

обзором левой долины и небольшого ледничка, а мы значительно далее, в

моренных столбах. Разошлись.

Уже стало темнеть, когда мы подошли к нашим местам. Я начал

подъем к первым столбам, условившись насчет мест и сигнализации. Увы,

от первых столбов засады не видно, да, к тому же самый столб принял

форму гриба и ночевать под шляпкой что-то не хочется. Полез к следую-

щей колоннаде. Ни одного сколько-нибудь подходящего места! Лишь на

третьей колоннаде нашел гребешок, ножеобразный, меж двумя столбами.

Потрудился здорово, пока

гребень превратился в узенький мостик, на

который д удалось положить спальный мешок.

Луна ярко освещает противоположные вершины. Вылез на

вышестоящие столбы и увидел всю панораму. Изумительная картина!

Правда, в мягком свете луны пик Коммунизма терял свою грандиозность,

перспектива пропадала.

Укладываюсь с величайшей осторожностью. От всякого движения

каскады камней с грохотом сыплются вниз. Винтовку девать некуда. Кладу

с собой в спальный мешок, сплю чутко. Тепло.

5 июля. На рассвете несколько раз просыпаюсь. Сонным глазом

обвожу склоны — никого. И вновь засыпаю. Солнце уже здорово

пригрело. Спросонок слышу — рядом камни валятся, а затем голос:

«Женя! Выше стадо. Идем!» Балансируя, оделся.

Подходим с двух сторон. Еще до бугорка заметил мирно

84

пасущегося козла. Пригнувшись, крадусь. Не замечает. Шагах в двухстах

лег, взял па прицел, но решил, что нужно ближе подползти. Совсем почти

на бугор выполз, но лишь успел залечь — выстрел, за ним второй.

Встрепенулся козел — и наутек влево в ложбинку. А из зеленой ямки

рядом со мной — целое стадо, штук шесть! Еще выстрел, стадо

врассыпную. Один киик — прямо вниз, совсем мимо меня. Щелкнул

затвором — не выходит патрон! Еще и еще — все без толку, выдернул

шомпол и тогда лишь выбил. Киик тем временем скрылся.

Вдогонку стаду, пересекающему осыпь, веду беглый огонь. Пули

ложатся рядом, лишь кийки не ложатся. Вижу в скалах поднялась

подозрительная пыль, затем выбежал козел и резко подался вниз. Огонь по

нему, но далеко уже. Все скрылись. Охотнички возвращаются домой.

Вносится предложение — пойти посмотреть места, где паслись кийки.

Смотрим — кровь. Значит ранили. Дальше по кровавым следам.

Неожиданно впереди в ущелье облаком поднялась пыль. Что есть духу

кинулись по осыпи. На ходу загоняю патрон прямо в ствол. С края

увидали: козел скатился с обрыва и лежит на дне. С винтовками наготове

спустились, но в них уже нет нужды — мертв. Рана в живот и все кишки

смотаны на рога.

Освободили рога и поволокли козла вниз по ущелью. Иногда он

легко катился сам, стукаясь о камни. На остатках лавины в узком ущельи

мы его оставили. Место пометили туром. Поздравили себя с удачей,

распределив каждому по полкозла.

За полтора часа дошли до «Гроба». Михаила Васильевича нет. Ну,