На высочайших вершинах Советского Союза
Шрифт:
никак не лезут. С большими усилиями выволокли на себе.
Траверс по непройденному месту за гривкой оказался не прост, как
мы думали. Сыпучая порода и обледенелые снежники перемешаются, хотя
в общем и не очень круто. Однако опасность съехать вниз большая.
Началась ледорубная работа. Осторожно под моим охранением
переходит Даниил Иванович. Я также осторожно лезу вверх к скалистому
выходу. Едва касаюсь рукой камня, как вдруг он валится. Кричу: «Камень,
камень!».
последний небольшой камешек все же попал ему прямо в руку. Пригнулся
к земле, прилег и молчит. Кричу ему. Он тихо отвечает: «Руку разбило»...
Оставляю рюкзак и спешу к нему, достав предварительно бинт. Вся рука в
крови. Промываю — рана до кости, однако кость цела. Перевязал, взял его
рюкзак и, связав предварительно перебитую веревку, мы кое-как
добрались до скалистого выступа.
Здесь пришлось надеть кошки. Начались рыхлые неприятные
снежники вперемежку со скалами. Даниил Иванович часто припадает,
стонет, а тут еще темнеть начало. Тороплю его, но он еле идет. Скалы чуть
покрыты осыпью и снежниками, страшно неприятны. Я лезу на веревку
вперед, закрепляюсь и тяну Даниила Ивановича — лезет.
Стало совсем темно. Лезем ощупью. Конца не видно. Еще пролезли
веревки на три, как-то совсем механически.
Впереди над головой просвет — отлегло! Еще веревка, и я стою в
123
выемке. Маленькая площадочка служит нам ночлегом. С большим трудом
влезли прямо в нерасставленную палатку, предварительно обвязавшись
веревкой, укрепленной за крючья. Даниил Иванович станет и просит меня
разрезать бинт. Все слиплось — не поймешь, где мясо, где бинт.
25 августа. Спалось, хорошо. Голова не болит. Все делаем сугубо
не спеша. К полудню перетаскиваю груз на гривку и здесь на площадке
(метра полтора на три) ставлю палатку — лагерь «6400».
У Даниила Ивановича сильно разболелась рука. Соображаю насчет
воды. Уже каплет. В увлечении свалил на себя камень. Удалось
отпрыгнуть, хотя свалился и проехал по камням. Но кончилось все удачно.
Лишь чуть поранил руки.
Часам к двум показались носильщики — три человека. Принесли
палатки, чуток консервов и письмо от Николая Петровича Горбунова.
Дышит гневом. Неоднократно упоминается правительственное задание.
Завтра должны подняться и они.
Чудесная погода. Пока солнце — очень тепло. Высотомер с 6400
метров поднялся до 6700. Аппетит приличный. Самочувствие хорошее.
26 августа. Лагерь
6950. Вначале хотели сделать обследование и подняться по гривке, но я
занялся рисованием и время ушло, а у Даниила Ивановича идти большого
желания не было.
К двум часам опять показались носильщики, на этот раз двое.
Говорят: «Идут начальники». Пошел встречать. Цак и Шиянов уже
поднялись по спущенной мной вчера на скалах веревке. Старательно
помогаю им. Измотались они крепко. Юрка Шиянов бледный, едва
двигается. Антон Цак тоже «хорош».
Проводил их до самого лагеря и опять вниз — вытаскивать вторую
пару. Они на том же месте. Совсем едва живы.
Спустил веревку закрепил на крюк и вытянул поочередно.
124
У гривки уже темнота застала. Николай Петрович ничего не видит.
Предложил ему снять рюкзак и оставить его на гребне: «Я после за ним
схожу». Страшно долго лезли, почти на ощупь.
От лагеря я опять возвращаюсь, на этот раз за рюкзаком Горбунова.
Тщательно ощупью раскидываю камни, шарю, разыскиваю в темноте
рюкзак. Нашел! С ношей обратно, со всей осторожностью, удачно дошел
до лагеря.
Все свалились. Из палатки носильщиков слышны стоны. Спим
втроем. Ночь не холодна: температура минус 12 градусов.
27 августа. Лагерь «6400». Туман скрыл почти все, лишь видна
вершина пика. Неприятный ветерок.
В девять часов выходим с Даниилом Ивановичем нагруженные
станцией. Тяжелая штука! Сразу на кошках по острой гривке. Шаг
медленный. Несколько передышек.
До первого «пупа» около двух часов хода. Вот и вершинка! Кажется
рукой подать, а идешь, идешь — конца нет...
Скалистое обнажение. Даниил Иванович с видом полного
безразличия едва дотащился и ухнул рядом в снег. Попили из фляжки –
ценная вещь! Дальше пологий широкий гребень. Тщательно прощупываю
путь ледорубом — снег рыхлый, с трещинками, но в общем дорога пока
ничего.
Подъем берем справа, слегка траверсируя. До него долго блуждаем
в поисках перехода скрытой трещины. Наконец удачно перебираемся
ползком.
Через каждые 25-30 шагов отдых. В горле пересыхает. Дыхание
частое. Охватывает чувство какой-то подавленности: кругом снежная
пустыня, метет, клубятся облака... Даниил Иванович плетью висит на
ледорубе или валится в снег. Сердится, что я быстро иду. Банка рыбных
консервов ободрила, а конфеты хорошо «смазали» горло — меньше