На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)
Шрифт:
Проделав тяжелый, почти 200-километровый марш, 38-я армия к 7 июля сосредоточилась в указанных нам предпозиционных районах.
В тот день завершилась и рокировка войск всего фронта, начавшаяся 26 июня. Таким образом, в течение более десяти дней почти на всем протяжении фронта сменялись и передвигались войска, одни армии растягивали свои силы по увеличившейся полосе, другие целиком покидали прежние позиции и занимали новые.
Полностью передислоцировались из Станиславского выступа три армии - наша 38-я, 4-я танковая и 1-я гвардейская танковая. Последняя перегруппировывалась на правое крыло фронта для совместных действий с 3-й гвардейской и 13-й армиями. Наконец, прибывала по железной дороге из резерва Ставки 5-я
Командование фронта, несомненно, отдавало себе отчет в том, что столь крупная перегруппировка могла быть раскрыта противником. Это видно из того, что одновременно осуществлялись маскировочные мероприятия в полосах 1-й гвардейской и 18-й армий. Здесь имитировалось сосредоточение ударной группировки в составе двух общевойсковых, двух танковых армий и танкового корпуса. Для этого были изготовлены и применены макеты 453 танков, 612 орудий, 200 автомашин.
Однако, как мы увидим далее, принятые меры оказались недостаточными. Противник, давно ожидавший нашего наступления на юге, систематически забрасывал парашютистов с рациями. Активизировалась и агентура гитлеровцев националистическое подполье в западных областях Украины. И хотя действия и тех и других решительно пресекались, все же, очевидно, некоторые данные о подготовке наступления поступали к вражескому командованию, и оно усиленно готовилось к отражению удара 1-го Украинского фронта.
Здесь необходимо указать еще на одно важное обстоятельство. Планы немецко-фашистского командования на лето и осень 1944 г. носили оборонительный характер. Перед лицом неминуемо надвигавшейся катастрофы гитлеровская клика стремилась выиграть время в надежде на то, что среди стран антигитлеровской коалиции начнется раскол. Именно это подразумевал Кейтель, когда он впоследствии, в июне 1945 г., сказал допрашивавшим его советским офицерам: "С лета 1944 г. я понял, что военные уже сказали свое слово и не могут оказать решающего воздействия - дело оставалось за политикой..."{239}
В соответствии с этими надеждами был избран и метод действий на советско-германском фронте - стратегическая оборона. Были определены вероятные направления наступления советских войск, после чего там заранее подготовили оборонительные рубежи и сосредоточили крупные группировки войск.
При этом враг допустил огромный просчет, вытекавший из неправильной оценки возможностей и намерений советского командования. Противник предполагал, что главный удар в летне-осенней кампании 1944 г. Красная Армия нанесет на юго-западном направлении, между Припятью и Черным морем. Поэтому там, на львовском и бухарестском направлениях, гитлеровское командование и сосредоточило свои главные силы - 45 % - лехотных и 73% танковых и моторизованных дивизий{240}.
Начальник штаба верховного главнокомандования фашистской Германии генерал-фельдмаршал Кейтель, оценивая стратегическую обстановку, говорил в мае 1944 г. на совещании командующих армиями Восточного фронта: "На Восточном фронте положение стабилизировалось. Можно быть спокойным, так как русские не скоро могут начать наступление. Исходя из данных перегруппировки сил противника и общего военного и политического положения, надо считать, что русские, вероятно, свои главные силы сконцентрируют на южном участке фронта. Они теперь не в состоянии одновременно вести бои на нескольких главных направлениях..."{241}
Эту оценку подтвердил позднее на Нюрнбергском процессе возглавлявший штаб оперативного руководства Иодль: "Мы предполагали, что удар со стороны русских последует на южном участке, а именно в направлении румынской нефти, поэтому основное количество танковых дивизий и было сосредоточено нами в районе южных групп армий..."{242}
Что касается белорусского направления, где в действительности готовился главный удар Красной
Напомню, что в войну и до войны имели место просчеты и с нашей стороны. Так, мы предполагали, что в случае нападения на нашу страну немецко-фашистские войска нанесут главный удар на киевском направлении. Там и создавалась нами основная группировка войск. Между тем враг нанес главный удар на московском стратегическом направлении.
Но просчет просчету рознь. Во-первых, ошибка в оценке намерений тогда еще потенциального противника была допущена до начала войны. Во-вторых, мы располагали временем и возможностями для исправления просчета. Вражеское же командование допустило большой просчет на исходе третьего года войны, не имея ни времени, ни возможностей для исправления ошибки. В результате были сорваны гитлеровские планы затяжки войны.
Советское командование, со своей стороны, немало сделало для того, чтобы ввести противника в заблуждение. После весенних операций 1944 г. все шесть танковых армий, т. е. наиболее мощные подвижные объединения, были оставлены в районе южнее р. Припять. Лишь 5-я гвардейская танковая армия в последних числах мая была переброшена в район западнее Смоленска.
Причем противник не заметил ее передислокации, осуществлявшейся одновременно с ложным сосредоточением войск северо-восточнее Кишинева.
В Красной Армии имелись не только танковые армии, но и отдельные танковые и механизированные корпуса. Часть из них была в первую очередь доукомплектована личным составом и боевой техникой и сосредоточена на белорусском направлении.
Последнее относится также к общевойсковым армиям, которые тогда или впоследствии вошли в состав Белорусских фронтов. Так было, например, с 28-й армией. В конце марта 1944 г., после освобождения г. Николаева, она была выведена из состава 3-го Украинского фронта в резерв Ставки ВГК, в кратчайший срок доукомплектована и к началу Белорусской операции находилась уже в районе Бобруйска в составе 1-го Белорусского фронта. В район Смоленска были переброшены после уничтожения крымской группировки противника 2-я гвардейская и 51-я армии, также предварительно доукомплектованные.
Таким образом, упустив подготовку Белорусских фронтов к наступлению, противник пристально следил за советскими войсками южнее Припяти. В этом заключалась основная причина того, что последовавшее в июле наступление 1-го Украинского фронта не явилось неожиданностью для врага.
Как нам стало известно уже в ходе наступления, 16 июля, Гитлер, за несколько дней до того издал специальный приказ противостоявшим 1-му Украинскому фронту войскам группы армий "Северная Украина", заявив, что "противник в настоящее время готов к наступлению, в связи с чем предстоят тяжелые боевые дни". "Фюрер" требовал любой ценой удержать позиции. Любопытно, что при этом он писал в том же приказе: "Дивизия, которая в случае прорыва русских не предпримет немедленных контратак с целью ликвидации брешей и удержания своих позиций до последнего солдата, подвергает опасности многие другие части..."{244}