На Юго-Западном направлении, Воспоминания командарма (Книга I)

Москаленко Кирилл Семенович

Георгий Константинович был только что назначен заместителем Верховного Главнокомандующего. По поручению И. В. Сталина он прибыл в Сталинград для координации боевых действий фронтов и прежде всего - организации контрудара с целью предотвратить угрозу немедленного захвата города противником.

Как сообщил ном Г. К. Жуков, удар нужно было нанести на широком фронте между Доном и Волгой. К участию в наступлении привлекались 4-я танковая, 24-я, 1-я гвардейская и 66-я армии. Они должны были мощным фланговым ударом ликвидировать разрыв между Сталинградским и Юго-Восточным фронтами, уничтожить группировку противника, прорвавшуюся к Волге. Но войска 24-й

и 66-й армий под командованием генерал-майора Д. Т. Козлова и генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского, прибывшие из резерва Ставки, по всем данным, могли сосредоточиться в исходном районе для наступления не раньше 5 сентября. Поэтому намечалось, не ожидая сосредоточения всех сил, ввести 2 сентября в сражение 1-ю гвардейскую армию, укомплектование и сосредоточение которой должно было к тому времени закончиться.

Я говорю "должно было", потому, что, к сожалению, на деле получилось иначе.

Решение Ставки о вводе 1-й гвардейской армии в сражение 2 сентября было принято заблаговременно. Видимо, это произошло не позднее 27 августа, так как уже в тот вечер, по словам Г. К. Жукова, Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин говорил ему: "1-я гвардейская армия генерала Москаленко перебрасывается в район Лозное. С утра 2 сентября она должна нанести контрудар по прорвавшейся группировке противника к Волге и соединиться с 62-й армией. Под прикрытием армии Москаленко направьте в исходные районы 24-ю и 66-ю армии и немедля введите их в бой, иначе можем потерять Сталинград..."{119}

К тому времени в район севернее Сталинграда прибыла довольно значительная часть сил, включенных в состав 1-й гвардейской армии, в частности 24, 64, 84, 315-я стрелковые дивизии, 4-й и 16-й танковые корпуса, действовавшие пока в составе группы генерала Коваленко, и др. Со дня на день ожидался подход остальных соединений. Все это делало вполне обоснованным принятое тогда Ставкой решение о вводе 1-й гвардейской армии в сражение 2 сентября. Тем более, что оставалось еще 5 суток, и за это время можно было провести необходимую подготовку.

А как обстояло дело в тот момент, когда Г. К. Жуков, А. М. Василевский, В. Н. Гордов и я обсуждали на командном пункте план наступления? Из упомянутых пяти суток прошло уже почти четверо. Между тем только 30 августа был получен приказ фронта о передислокации штаба 1-й гвардейской армии в район Лозное. Когда же на следующий день мы, передав 21-й армии весь плацдарм вместе с частью стрелковых дивизий, занимавших его, прибыли в междуречье и приступили к приему включенных в состав нашей армии войск, оказалось, что оставшегося до начала наступления времени слишком мало.

И вот почему.

Стрелковые дивизии и танковые корпуса, до этого действовавшие в составе группы генерала Коваленко, в результате сильного контрудара противника были отброшены к северу. Понеся большие потери, в особенности от ударов вражеской авиации, они 31 августа отошли на рубеж севернее разъезда 564-й километр, населенного пункта Кузьмичи, высоты 139,7, русла Сухой Мечетки. Там и началось расформирование группы генерала Коваленко и передача ее войск прибывшему к тому времени штабу 1-й гвардейской армии.

Войска эти за несколько дней непрерывных тяжелых боев оказались серьезно ослабленными. Так, 4-й и 16-й танковые корпуса к моменту передачи в состав 1-й гвардейской армии имели так мало боевых машин, что их пришлось сосредоточить в двух сводных танковых бригадах. Большие потери понесли и стрелковые дивизии, входившие в группу Коваленко.

Кроме

того, в соединениях было очень мало артиллерии. Например, в 39-й гвардейской стрелковой дивизии насчитывалось всего лишь 19 орудий, в 24-й стрелковой - 42, в 315-й -54, причем в первых двух 45 мм орудия составляли треть всего их артиллерийского парка, а в последней - больше половины. Частей усиления, приданных армии, было, как говорится, раз-два и обчелся, а именно: 671-й артиллерийский полк, имевший 18 орудий, и дивизион 1158-го артиллерийского полка (шесть орудий).

В то же время 38-я и 41-я гвардейские стрелковые дивизии еще совершали марш из северной части малой излучины Дона. Остальные войска, включенные в состав пашей армии, прибыли не полностью. Например, 7-й танковый корпус, начавший 30 августа 200-километровый марш своим ходом со ст. Серебряково, мог лишь к исходу 2 сентября прибыть в район сосредоточения.

Все это были факты, с которыми следовало считаться. У меня сложилось впечатление, что так думал и Г. К. Жуков. Но вместе с тем, при всех своих высоких полномочиях, он не мог отменить намеченный Ставкой контрудар с севера по прорвавшемуся к Волге противнику. Этот удар нужно было нанести во что бы то ни стало, и чем скорее, тем лучше, ибо он являлся в те дни жизненной необходимостью, без которой стало бы неминуемым падение Сталинграда. Следовательно, нужно было нанести его хотя бы теми силами, которые имелись под рукой.

А под рукой была лишь часть войск 1-й гвардейской армии. И этими силами предстояло наступать на широком фронте от левого фланга 4-й танковой армии до Волги, т. е. там, где по плану должны были действовать три полностью укомплектованные армии - 1-я гвардейская, 24-я и 66-я.

Естественно, пришлось задуматься над тем, сможем ли мы при таких условиях осуществить наступление точно в срок, назначенный Ставкой для 1-й гвардейской армии,- утром 2 сентября. Ведь ко всему прочему в нашем распоряжении на подготовку контрудара оставалось всего лишь сутки. Этот вопрос, однако, остался пока открытым. Я считал необходимым еще раз лично ознакомиться с ходом сосредоточения войск армии и уже потом назвать срок, минимально необходимый для подготовки к наступлению.

Х

Г. К. Жуков, А. М. Василевский и В. Н. Гордов уехали в штаб фронта. Я же отправился в противоположную сторону - к рубежу разъезд 564-й километр, Кузьмичи, высота 139,7, русло Сухой Мечетки, где находилась часть войск армии.

Машина шла на юг, в сторону пылавшего Сталинграда. С болью смотрел я на зарево, вот уже много дней стоявшее над ним. Город подвергался ожесточенным бомбовым ударам с воздуха и артиллерийским обстрелам. Враг проник на его северную окраину, там шли тяжелые кровопролитные бои. Туда тянулся и 8километровый коридор, проложенный вражескими войсками в результате их выхода к Волге 23 августа. На север от него были оттеснены тогда левофланговые соединения нашей 4-й танковой, на юг - правофланговые соединения 62-й армий.

Я знал, с каким нетерпением там, в Сталинграде, ждали нашего удара с севера, и эта мысль сверлила голову весь день. Но, увы, объезжая войска, с каждым часом все больше понимал: наступление не может начаться в назначенный срок.

Штаб армии под руководством неутомимого С. П. Иванова и штабы соединений работали с предельным напряжением. Но ни в этот день, ни в ночь на 2 сентября не удалось сосредоточить войска в исходных районах для атаки. А тут еще выявились и дополнительные задержки, вызванные опозданиями с доставкой горючего...