На закате лета
Шрифт:
Если все пойдет так и дальше, Элка завтра опухнет так, что ни один макияж не спасет. Глажу ее по волосам и спине, чувствуя, как она дрожит.
— Солнышко, все будет хорошо. Слышишь меня?
— Не будет! — воет Элка. — Я такая дура. Я ведь сама его спровоцировала. Но мне казалось, что так будет лучше. Чтобы он знал о вас заранее, а не взбесился завтра. А он… Он теперь, наверное, жалеет, что вообще позвал меня заму-у-уж.
— Конечно, нет. Демид сейчас просто пытается успокоиться. Он придет в себя и вы сможете все обсудить. Вот увидишь, все наладится.
— А что если
— Ты не истеричка. Ты невеста, а им можно простить сдвиг по фазе за день до свадьбы.
— Ты просто пытаешься меня успокоить…
— Конечно, но это не значит, что я лгу.
Сестра поднимается, вытирает пальцами влажное лицо. Делает пару глубоких вдохов и выдохов, поглядывая мне за спину.
— Нет, — отрицательно качаю головой. — Завтра ты скажешь мне за это спасибо.
— Рори, я хотела быть на его стороне. Правда. Но когда услышала объяснения, то… Ну глупость же. Давид тоже потерял мать. Ему тоже было непросто. Он не сделал ничего такого, чтобы столько лет его ненавидеть.
— Чужая душа потемки, — не придумываю лучшего ответа, чем эта избитая фраза. — Давид мне тоже все рассказал. И я с тобой полностью согласна, но как бы там ни было... Твои отношения с Демидом это отдельная тема, и не стоит приплетать сюда проблемы их семьи. Они два взрослых мужика, живут разными жизнями. Не факт, что им еще раз придется пересечься.
— Да? Но ты ведь теперь с Давидом. А если у вас все станет серьезно? Свадьба, дети… Я что, должна буду отказаться от сестры, чтобы не ранить чуткое Демидовское сердце? Не приезжать к вам на праздники, забыть о своих племянниках?
— Элла, какие племянники? — нервно усмехаюсь я. — Не слишком ли далеко ты заглядываешь?
— И что?! Ну вот представь на секунду, что все так и есть. Ты видишь какой-то нормальный выход, кроме как помирить братьев?!
Задумываюсь на несколько секунд. В словах сестры есть доля правды. И это, если честно, немного пугает.
— Не уверена, что мы можем как-то повлиять на них.
— Тогда дай мне бутылку, — глухо произносит Ариэлла.
«Мартини» заканчивается минут через двадцать, зато его действие все еще с нами. Сидим с Элкой в тишине, погрузившись в алкогольный транс. В мыслях полный раздрай, и я не знаю, что делать. Как помочь сестре? Как все исправить? Прихожу к выводу, что если бы я не приехала на эту свадьбу, то все сложилось бы иначе. Давид бы уехал в первый вечер, Элла бы не волновалась и не переживала, а Демид не пылил и не психовал. Не было бы этой ссоры и всех вытекающих. Получается, это я во всем виновата.
Тяжелое чувство вины давит на плечи, а сердце протестующе бьет по ребрам. Не случилось бы и нас с Давидом, и от этого становится только больней.
Давид… Сердце бьется так сильно из-за него. Признаюсь себе, что как бы я не любила сестру, все равно не смогла бы отказаться от встречи с ним. Я столько всего поняла, столько узнала… От раскрыл меня абсолютно по-новому. Заставил пересмотреть взгляды на жизнь и отношения, показал, как все может быть, как должно быть. Это дорогого стоит. Но стоит ли это
Ну почему все так сложно?
Внимание привлекает мелькнувшая за стеклянной стеной тень, в следующую секунду открывается дверь, и в бильярдную заходят братья. Открываю рот на коротком вдохе, глядя на них. У Давида рассечена скула, Демид тоже слегка потрепан, но хотя бы лицо у него без видимых повреждений.
И сейчас, как бы они не сопротивлялись, братья выглядят абсолютно одинаковыми, несмотря на незначительные различия во внешности. Серьезные карие глаза, решительно сжатые губы, красная роза в правой руке. Где они только их взяли?
— Рори, нам лучше оставить молодых наедине, — говорит Давид, пропуская брата вперед.
Бросаю на Эллу встревоженный взгляд, но сестра безотрывно смотрит на своего жениха, и я вижу то, от чего в момент теплеет на душе. Столько нежности, чувственности и желания упорхнуть в его объятия. У них все получится. Я уверена в этом.
Поднимаюсь с дивана и направляюсь к выходу. На середине пути встречаюсь с Демидом и не могу промолчать:
— Не давай ей слишком много плакать, иначе завтра утром снова будут проблемы.
— Спасибо, Аврора. И прости, что расстроил твою сестру. Этого больше не повторится.
Его извинения становятся неожиданностью, но их искренность сглаживает острие ножа, упирающегося в горло. Шагаю дальше, Давид встречает меня у двери и обнимает за плечи, прислоняя розу к моей груди.
— Спасибо, — благодарю я, но не за цветок, а за то, что он сделал.
— Пожалуйста, — улыбается он, выходя вместе со мной из бильярдной.
Шагаем к отелю, и я замечаю, что Давид двигается немного скованно, словно каждый шаг причиняет ему боль.
— Вы подрались?
— Главное, что поговорили, — весело отвечает Давид. — Надеюсь, Ариэлла оценит мой подарок на свадьбу.
— Какой подарок?
— Чистое лицо ее жениха.
— Давид… — вздыхаю я, не зная, что еще сказать.
— Все хорошо, Рори. Тебе не о чем волноваться. Есть у нас с Демидом все-таки кое-что общее…
— И что это?
— Наши любимые женщины должны быть счастливы рядом с нами. Это и делает мужчину — мужчиной. Так что… Ариэлла в надежных руках. Как и ты.
И я это знаю.
— Тебе нужно в больницу, — говорю я, переживая за его состояние.
— Мне нужна ты.
— Я не доктор.
— Верно, ты гораздо лучше.
Глава 11
— Как ты? — спрашиваю я, сидя на кровати рядом Давидом.
— Жить буду, — отзывается он, придерживая у лица пакет со льдом, завернутый в полотенце.
Осторожно кладу еще один холодный компресс ему на ребра, искоса глядя, как Давид едва заметно морщится. Он, конечно, герой, и явно старается не показывать, что ему больно, но я видела синяк у него на боку, а щека до сих пор кровоточит. Злюсь на братьев за глупые разборки, но не решаюсь высказать негодование вслух. Свадьба спасена — это уже достижение. Скорее бы Элла и Демид поженились, мне уже немного надоело подрабатывать брачным суперменом.