На закате века
Шрифт:
бегут стремглав через ручьи, какие ветры, прошумев
среди деревьев и кустов,
летят по травам к океану!
Какие
на пашни рушатся и степи, луга и синие леса,
какая радуга сверкает
в обычной речи мужика!
Как пахнет мятой и цветами,
тягучим сытным молоком и теплым запахом ребенка,
душистым мылом и бельем, белее пышных облаков,
хлебами, печью духовитой
дородных женщин разговор!
О, как чирикают птенцы в уютных гнездах, обогретых
лучами радостного солнца,
какие живчики-ручьи звенят в предутреннем тумане,
какая вдруг сверкнет роса
в словах и лепете
Живая речь, как человек, как все живое и родное,
не умирает никогда, а только движется, сверкая…
Но как застыли безобразно, какие формы обрели
живые звуки и слова в речах и книгах
мудрецов, что оторвались от народа
и плодородия Земли, себя в пророки возведя.
К тому ж еще – в учителя
других, которые считают, что пишут русским языком.
(Язык не сельское хозяйство, где можно сеять и пахать,
совсем не зная плодородья, корней его и глубины.)
Пророк без Бога, от себя… Без Бога, только от себя
Любое слово умертвит, и похоронит все слова.
Но так народ не говорит, жизнь совсем не такова.
Конец ознакомительного фрагмента.