На земле живых
Шрифт:
Убогий утилитаризм - мыслить, что истинно только то, что доказуемо. Его увлекало погружение в полуночные мнимости, в те лабиринты чёрных искусств, откуда нет, - и не может быть выхода. Поиск знаний, заключённых в символах, непостижимых для профанов, привёл его к тому, кто являлся Князем этого мира, и Нергал постепенно втянулся в тёмные дьявольские ритуалы. Но упражняясь в мистических искусствах, он не достигал искомого и, промучившись в бесплодных поисках несколько лет, был близок к отчаянию.
...Но вот однажды, злобно беснуясь от очередной неудачи, Нергал ошибся в путаном заклинании.
Из пыльного
Что это было, чёрт возьми?
Произнесённого заклинания он не помнил. Упустить такое! Подумав, сколь много мог бы извлечь из этого облика, он почувствовал, как на него стремительно накатывает новая волна бешеной злости. В отчаянии он попытался снова произнести формулу - скорее по памяти, нежели по истёртой странице пыльного трухлявого фолианта.
И мутация послушно повторилась! Его руки и ноги превратились в серые лапы, скребущие когтями по дощатому полу, глаза загорелись желтым огнём, в зеркально поверхности отразился огромный бурый волк, ростом почти с теленка. Разума Нергал не утратил, и без труда вернул себе первоначальный облик. Это было нечто до такой степени странное, что Фенриц отказался от всяких попыток объяснить себе этот феномен, но формулу заклятия нацарапал гвоздём на камне стены. Впрочем - в этом, как оказалось, не было никакой нужды, ибо она мгновенно огненным клеймом впечаталась в его память.
Но, увы - не все опыты удавались. Фенриц был умён и упорен, и вскоре понял, что возможность превращения таится где-то в пределах испытываемой им злобы. Проследил он и ещё одну закономерность - мутации удавались только при полной луне, в остальное время он был бессилен. Но и это было недурно.
Он использовал обнаруженный дар только однажды - убив егеря своего соседа, неосторожно отправившегося поохотиться в полнолуние. Испытанный при этом восторг от своей безнаказанности, упоение дьявольской мощью и вкус крови опьянили его. Все постельные удовольствия и похотливые бордельные похождения не шли ни в какое сравнение с этим наслаждением!
Пусть лишь однажды в месяц, но зато со смаком!!
...Прибыв в Меровинг, Фенриц неожиданно обрёл понимающего собеседника в лице Августа фон Мормо, наследника старого австрийского аристократического рода, поселившегося рядом с ним в роскошных апартаментах.
Новый знакомый Нергала с детства отличался странными приступами отчаяния, которые настигали его без всякого внешнего повода, и томительное необъяснимое беспокойство годами снедало его, становясь особенно нестерпимым в полнолуние. Осознал Август себя в полноте абсолютно случайно, наткнувшись в подвале своего замка в штабеле снятых со стен старых картин на полотно, изображавшее девушку, умиравшую от укуса вампира. Мормо вздрогнул, ощутив ледяной ток крови в своих жилах.
У вампира было его лицо.
С того времени Мормо стал ровнее и спокойнее, полюбил сырость затхлых подземелий, куда слугам доступ был заказан, и никто, кроме него, не знал тайн этих склепов, где временами раздавались леденящие души челяди звуки. Впрочем, и челяди-то становилось с каждым годом
Нергала он выделил из массы сокурсников сразу - и интуитивным чутьем, и осмысленным влечением, осознанным как поиск подобного себе. И не ошибся. Нергал ни на минуту не обманул его ожиданий, а в чем-то даже и превзошёл их. Сходство натур и единство устремлений мгновенно породили понимание. Понимание вызвало симпатию.
Фенриц со знанием дела рассказал Августу об изученных им магических заклинаниях, оставшихся ещё от деда.
– Милком Нергал был признанным авторитетом в своей области, - с любезной улыбкой заметил Мормо.
Коротко, но основательно Фенриц поведал и о своём интересе к сатанинским службам, проводимым аббатом Ботру, не скрыл и своей склонности к инфернальным учениям. В ответ Мормо продекларировал глубокое уважение - как к демоническим ритуалам Ботру, так и люциферианской церкви, не вдаваясь в мелкие демонологические частности и второстепенные литургические формальности. Великий принцип - 'что вверху, то и внизу' - вот основа понимания истины. 'Он встретил единомышленника и весьма рад этому', с улыбкой отметил он в заключение беседы.
Этикет этикетом, но от Нергала не укрылся ни цвет губ Мормо, ни странности строения его зубов и ногтей. В свою очередь, Мормо отметил потаённый жёлтый цвет глаз и необычную форму ушей своего собеседника, и сделал из этого выводы, весьма недалёкие от истины. Но причем тут внешность? Ведь главное-то - душа!
Вампир и оборотень понравились друг другу.
Через несколько дней они прониклись полным взаимным доверием, и Нергал узнал о несколько странном рационе питания его нового товарища. Шокирован не был. Фенриц тоже любил кровь, хотя его меню было куда разнообразней и богаче. Он и от свеженького мясца никогда не отказывался. Мормо деликатно пожаловался на сложности: пытаться полакомиться в Меровинге - безумие, здесь торчать ещё три года. Но три года поститься? Нергал успокоил друга - ворота замка никто не закрывает. Он будет охотиться - и если Август согласится разделить с ним трапезу...
Мормо блеснул зелёными глазами. Предложение господина Фенрица фон Нергала говорило о благородстве и щедрости натуры, и его можно было только принять - с восторгом и благодарностью.
Теперь читателю должна стать понятной и осторожность господ Нергала и Мормо в отношении мсье Мориса де Невера. Нергал, когда Невер фактически бросил им вызов, задумался - и прочёл ту же задумчивость в глазах Мормо. Может ли человек обладать столь безрассудной смелостью? Храбрость француза граничила с идиотизмом, но никаких признаков ненормальности Морис де Невер не проявлял, был неизменно спокоен, мягок с сокурсниками и галантен с девицами.