На землях рассвета
Шрифт:
Эпилог
Гитоград, 211-й год Зеркала Мира,
Вторая Реальность.
1.
Солнце уже склонялось к горизонту, когда Найко поднялся на вершину холма. Его босые ноги, давно не знавшие обуви, шагали легко, и сам он тоже чувствовал себя очень легким: одет он был только в один кусок ткани, небрежно повязанный вокруг бедер. Он торопился: под кронами могучих деревьев, смыкавшихся высоко над головой, уже начало темнеть.
Здесь,
Услышав знакомые голоса, он ускорил шаг, и через минуту выбрался на широкую аллею. Та вела на небольшую немощеную площадь, усыпанную палыми листьями. На ней собралась группка молодежи - его друзей и ровесников. Все они, как и сам Найко, были одеты лишь в темно-желтые набедренные повязки. Но даже и в таком наряде юноша словно бы плыл в плотном, жарком воздухе. Он не потел: множество поколений его предков жило в таком климате, и обнимавшая его жара казалась ему даже уютной.
Выйдя на площадь, он замер, бездумно любуясь товарищами: все они были ловкие, гибкие, крепкие, их гладкая, красновато-коричневая кожа блестела, словно влажная, а густые волосы были темно-золотого цвета. Лица у всех были короткие и широкоскулые, пухлогубые, с ярко-зелеными глазами, большими и длинными, косо поднимавшимися к вискам. Сам Найко ничем, собственно, не отличался от них.
Оставаясь незамеченным, он разглядывал друзей с каким-то странным изумлением, словно впервые, - как и всегда после их невероятного воскрешения: серьезный и молчаливый Анмай, широкоплечий коренастый Найте, тонкий и гибкий, как стальная пружина, Маоней, - и, конечно же, Иннка, его подруга и любимая. Сейчас она танцевала, подняв руки над головой и дерзко виляя бедрами.
Он любовался тугими изгибами её талии, гладким поджарым животом и небольшой крепкой грудью. Ноги девушки были длинными и стройными, маленькие босые ступни изящно переступали в рыжеватой пыли. Тяжелая масса волос, спутанных крупными кольцами, плащом металась за её спиной.
Найко не сразу понял, что уж она-то видит его, но не решился подойти: ему нравилось смотреть, как она танцует. Наконец, запыхавшись, Иннка сама подбежала к нему.
Они плюхнулись на скамейку, ничего не сказав друг другу - знакомые так давно и хорошо, что в этом просто не было нужды. Найко было очень уютно рядом с ней. Он смотрел на своих резвившихся друзей, чувствуя терпкий аромат горящих листьев. В голове у него слегка звенело, и всё вокруг казалось ему чуть-чуть ненастоящим, - как и всегда на закате, так как вставал он очень рано.
Он бездумно перевел взгляд на конец другой аллеи. Та упиралась прямо в открытые ворота - единственные в стальной, темно-синей стене, что поднималась высоко над кронами исполинских деревьев. Ещё месяц назад выходцы из Малого Хониара освободили Ана-Малау из-под Зеркала, но до сих пор она служила домом для тысячи двухсот невольных беглецов из прошлого. Это громадное здание в городе заняло бы целый квартал, но на десятки миль вокруг оно осталось единственной постройкой. Найко рассматривал венчавшие её крышу громадные шпили Генератора Зеркала, массивные
Иннка неожиданно вскочила, потянув его за руку.
– Пошли!
– быстрым шепотом сказала она.
– Куда?
– спросил Найко.
Она улыбнулась ему - так, что у юноши вспыхнули уши. Она совсем недавно - всего несколько недель назад - стала его возлюбленной, и он ещё не успел привыкнуть к этому. Больше всего ему нравилась в ней непредсказуемость - она постоянно вовлекала его в затеи, часто совершенно неожиданные. Но сейчас эта часть её очарования для него несколько поблекла. Желание посещало её, как придется, - иногда и вовсе оставляло на несколько дней, - а иногда вспыхивало так жарко, что Найко просто не хватало сил. И он, не зная, что ожидать от подруги, ходил совершенно ошалевший.
Он помотал головой, отгоняя слишком яркие воспоминания. Иннка отпустила его руку. Она шла впереди юноши, так быстро, что он едва поспевал за ней. Они обошли Ана-Малау и начали спускаться вниз - в лощину, по тропам, пробитым вовсе не людьми.
Мир нового Джангра не был милостив к человеку: ядерное освобождение не прошло даром, и его леса населяли чудовища, почти неуязвимые, - но, к счастью, им принадлежала только ночь. День был отдан безобидной живой мелочи - и людям. И оба мира - Ночи и Дня - старались не встречаться друг с другом.
Склон круто пошел вниз, в темно-зеленый полумрак, - но, оглянувшись, Найко ещё видел сине-золотистую стену убежища. Здесь было прохладнее, но воздух столь густ, что он словно плыл в море запахов. Иннка же скользила сквозь заросли перед ним, совершенно бесшумно.
Они спустились на самое дно лощины, туда, где земля стала черной и топкой, и где сквозь завалы упавших стволов бесшумно струился поток темной воды. Он немного пугал Найко своей беззвучной мощью, заметной лишь вблизи: достаточной, чтобы сбить с ног и унести.
Здесь было уже почти совершенно темно. Он не видел девушки, - её смуглая кожа сливалась с сумраком, и грива её светлых волос казалась ему чем-то совершенно независимым. Она пробиралась вниз по течению реки, всё дальше, и Найко начал тревожиться: она вела его в места, куда нельзя было заходить даже днем. Конечно, ночные звери не выйдут до заката, но здесь, где уже так темно, могут быть исключения...
Юноша начал злиться. У них не было необходимости идти так далеко: никто не запрещал им быть вместе так и сколько, сколько им нравилось. Но Иннка любила приключения. Наконец, она остановилась возле громадного ствола - даже упавший, он был ей по плечо.
– Здесь, - шепнула она, повернувшись к нему.
Найко обнял её. Иннка выгнулась, откинулась на шершавую кору, позволяя ему целовать её лицо, шею, уши; её маленькие ладошки ласкали нагую грудь юноши. Ладони Найко скользили по её животу и бедрам; ткань, прикрывавшая их, уже была аккуратно пристроена на стволе.
Это было явно не лучшее место для любви: босые ноги пары по щиколотку ушли в топкую грязь, к тому же, Найко, лаская подругу, постоянно осматривался. Ему очень мешала возня шагах в сорока: наммат, водяной ящер, уже приступил к трапезе, совершенно не стесняясь их.