На землю с небес и дальше в лес

Моррисон Меган

Мысль о том, что людские сердца могут таять, слегка обеспокоила Рапунцель, но Джек объяснил, что это всего лишь такое образное выражение. Перл внимательно посмотрела на Джека.

— После свадьбы, — продолжила она, вновь повернувшись к Рапунцель, — они жили здесь, со мной, пока Рем налаживал свое дело. Натти была на седьмом месяце, когда он сообщил нам «прекрасную новость». — Синие глаза Перл были холодны, как лед. — Он получил лицензию для работы в Рыночном парке Изобилии. «Одно из лучших мест!» — сказал он тогда. К северу от центра, на берегу реки.

Но им нужно было выезжать немедля. Конечно, он и слышать не захотел о том, чтобы остаться здесь до следующего сезона. А Натти не захотела оставаться без него.

— Мы все ее уговаривали, — всхлипнула Скай, сидящая на диване рядом с Эдамом. Ее щеки покраснели от волнения. — Целых две недели умоляли. «Рем не прав, — говорила я. — Он должен подождать, пока ты родишь и ребенок немного окрепнет. Пусть едет в Желтую страну, если хочет, а ты оставайся здесь до родов, а потом вы с малышом сможете поехать к нему». Вот что я ей говорила. Если бы она только меня послушала…

Рапунцель вновь взглянула на портрет своего отца. Он был прекрасен, как сказочный принц, и, судя по улыбке, он это знал.

— Если бы она нас послушала, — повторила Перл. Она смотрела прямо на Рапунцель, но, казалось, не видела ее. — Однако чего хотел Рем, того хотела и Натти. Она поехала с ним, и повезло, что не родила в дороге. — Перл тихонько всхлипнула. — Они добрались до места целыми и невредимыми. Рем снял домик на границе Желтой страны, и они там поселились.

Рапунцель подняла взгляд от книги.

— А по соседству с ними жила Ведьма… — сказала она медленно, осознавая, что знает продолжение этой истории.

Бабушка пристально смотрела на нее.

— Правильно.

— Их сады разделял забор.

— Точно.

— Ведьма выращивала отличные овощи и салат, — продолжила Рапунцель, вспоминая сказку, — а моя мама очень хотела их попробовать, потому что была беременна. Мой папа перелез через забор, чтобы украсть немного, но Ведьма поймала его и пообещала дать зелени в обмен на меня, когда я появлюсь на свет. И он согласился.

Грудь Перл медленно поднималась и опадала.

— Откуда ты это знаешь? — спросила она.

— Нам синий эльф рассказал, в Изобилии, — объяснил Джек.

— Его звали Серж, — добавила Рапунцель. — Ты с ним знакома?

— Нет, — ответила потрясенная Перл, — но эта история в ходу у волшебного народца. А также у Благородных и ведьм.

— И у людей в Изобилии, — подхватила Рапунцель, вспоминая, как от нее там шарахались. — Они все об этом знают.

— Они знают, — Грив заговорил в первый раз, и его низкий голос хрипел. — Все, кто жил в Изобилии во время Сделки, помнят о ней.

— Почему Сделка так напугала людей? — Никто еще не мог ответить Рапунцель на этот вопрос, поэтому она наклонилась поближе к Гриву. — Это был обычный договор, папа хотел меня отдать, и я не могу понять, почему это так ужасно.

Все были настолько поражены, что не могли говорить. Тогда Джек произнес:

— Вы должны понять, что Рапунцель ничего не знала о своих родителях, пока не покинула башню.

Не знала, что она из Желтой страны. Она вообще ничего не знала.

Он взглянул на Рапунцель, словно пытаясь извиниться за свои слова, но она не собиралась с ним ссориться.

— Ты хочешь знать, почему это так ужасно. — Грив пристально посмотрел на Рапунцель темными глазами. — Я тебе расскажу. Я там был.

Рапунцель кивнула, хотя от его взгляда по спине пробежал холодок, несмотря на жар от камина. Эдам встал, отошел к окну и повернулся к ним спиной. Грив стиснул зубы.

— Энвеария была хозяйкой обоих домов, но жила только в одном из них, а второй сдавала. Он пустовал много лет, пока не приехали Рем и Натти. Мы с Эдамом жили по соседству. Он мой сын, и в то время ему было девятнадцать. Энвеария не часто появлялась на людях и не хотела общаться с соседями. Она не выходила в город, и мы редко видели ее на улицах. Никогда не появлялась в Рыночном парке, хотя ее огород был лучшим в Изобилии. Я подозревал, что она ведьма. Люди полагали, что я все придумываю. За несколько лет до того Лесная ведьма убила мою дочь, Бри, и соседи считали, что я помешался на ведьмах. Наверное, так оно и было.

Стоящий у окна Эдам сжал кулаки. Джек казался усталым.

— Потому я присматривал за Энвеарией. А другие считали, что она всего лишь старуха, которая хочет, чтобы ее оставили в покое.

— Старуха? — Рапунцель покачала головой. — Ведьма постоянно говорит, что она старая, но я всегда считала, что она кокетничает, потому что выглядит очень молодо.

Перл откинулась на кресле и начала покачиваться.

— Ей сто семьдесят лет, — заметила она.

Рапунцель резко повернула голову в ее сторону.

— Что? — переспросила она и растерянно повернулась к Джеку, но тот ничего не ответил.

Грив продолжил свой рассказ:

— Пятнадцать лет назад я обнаружил, что Энвеария сдала дом в аренду. Я удивился. Зачем его снимать? Он же простоял пустым столько лет. — Он нахмурился. — Когда новые жильцы въехали, я увидел, что Натти беременна, и подумал — может, Энвеарии понадобился этот ребенок. Я ничего не мог сделать, только отправил письмо губернатору и попросил о помощи, но он не ответил. Через две недели, когда я был дома, у Натти начались схватки. Она стонала несколько часов.

Джек был смущен, но стойко объяснил Рапунцель процесс рождения ребенка. Хотя объяснял он больше жестами. Рапунцель скривилась от отвращения.

— Не удивительно, что она стонала, — все, что она смогла сказать.

Перл Тэттерсби издала сухой смешок и ласково взглянула на Рапунцель. Та решила, что это совсем не смешно, но ей понравилось, что на нее смотрят с одобрением.

— А что случилось потом? — спросила она.

— Потом стемнело, и я пошел проведать новых соседей — вдруг им что-нибудь понадобится. По пути я встретил акушерку, которая мчалась прочь от дома Рема и Натти. Весь дом был освещен, казалось, будто он весь в огне. Я уже ступил на крыльцо, когда услышал вопль твоей матери.