На землю с небес и дальше в лес
Шрифт:
— Ты выиграла? — Каменное лицо Эдама вдруг просияло. — Ты стала чемпионкой в столице? Правда? Она чемпионка, Скай! Представляешь! Будет участвовать в ВВИ и все такое!
— Я слышала, — пробормотала Скай. — Эдам, ты не думаешь, что сейчас есть вещи поважнее?
— Быть спортсменом — это важно! Мы все туда поедем! И у меня как раз будет повод купить билеты на хорошие места.
Но восхищенную речь Эдама прервали слова Перл.
— Ну, ну, — сказал она, скрестив руки на груди, и долго смотрела на Рапунцель. — Ты
Рапунцель опустила взгляд и посмотрела на себя.
— Не знаю, о чем вы, но да, я сама по себе…
— И не принадлежишь ни какому-то мужчине и ни какой-то ведьме! — Перл слабо улыбнулась ей. — Ты сильная. И мужественная… — Голос бабушки затих, и она откинулась на спинку кресла. Ее пергаментные веки опустились.
— Не пытайся понять все за один вечер, — проворчал Грив. — Только замучаешься.
— Она и так измучена, Перл, — заметила Скай. — Ей нужно принять ванну и поспать, бедняжке… и ее другу тоже.
— Они, наверное, голодны, — добавил Эдам, потирая руки. — Я приготовлю тебе какой-нибудь здоровой еды! Чего-нибудь подходящего для чемпионки!
— Но она ни слова не сказала о своей жизни, — возразила Перл, открывая глаза и глядя на Рапунцель. — Ты мне должна все рассказать! Как Энвеария к тебе относилась? Как тебе удалось покинуть башню и уйти так далеко на север…
— Она расскажет завтра, — остановил ее Грив. — Сейчас тебе надо отдохнуть.
— Еще немного…
— Ты хочешь совсем ослабнуть сейчас, когда она дома? Или хочешь выздороветь, чтобы быть рядом с ней?
Перл сдалась и тяжело вздохнула.
— Скай, — велела она, — приготовь кровать в старой комнате Натти. Джек может остаться здесь, у камина, мы притащим ему матрас из сарая. Завтра поедем в город и купим все, что тебе может понадобиться, Шарлот… — она осеклась. — Рапунцель. Что значат несколько часов, когда ты наконец будешь жить здесь, со мной.
— Жить здесь? — в глазах Перл Рапунцель увидела такое страстное желание, что боль бабушки, казалось, проникла в ее сердце, тоже заставив его заболеть. — Но…
— Но? Ты не хочешь здесь жить?
Рапунцель вдруг поняла, что хочет остаться в этом уютном доме, слушая Перл и любуясь ее серебряными волосами, хочет больше узнать про своих родителей и про Ведьму.
Но Ведьма все еще в опасности. И Рун никогда не позволит Рапунцель остаться здесь надолго. Она была уверена, что если задержится, эльф сделает что-то ужасное. Ее отправили в Перволес, и она должна добраться туда.
— Я не могу остаться здесь, — призналась она. — Я должна спасти Ведьму. Если я не доберусь до Перволеса, тогда красные эльфы…
— Ты хочешь спасти Энвеарию? — перебил ее Грив. — После того, что ты сейчас узнала? Ты нас вообще слушала?
— Да, но нас преследует Рун, и если мы не сделаем то, что сказала Мудрейшая…
— Вы не можете уйти! —
— Если я не сделаю то, что она сказала, эльфы убьют Ведьму!
— Так пусть убивают! — Лицо Эдама вновь окаменело. — Ты не вернешься в башню!
Он шагнул к Рапунцель, а та попятилась к двери.
— Ты мне не указ! — резко заявила она, стараясь совладать с охватившей ее паникой. — Я пойду в Перволес. Джек, помоги!
— Я тоже не могу остаться! — поддержал ее Джек, вскакивая на ноги. — Я бы хотел, но поклялся помочь Рапунцель добраться туда, куда она идет.
— Правда? — спросила Перл, внимательно глядя на него. — А какое тебе до этого дело? Зачем тебе нужна моя внучка?
— Красные феи помогут ему, если он поможет мне, — ответила ей Рапунцель.
— В чем помогут?
Рапунцель открыла рот, но вдруг поняла, что не знает ответа. Она спрашивала Джека, но он ей ничего так и не сказал. Все, включая Рапунцель, уставились на Джека, и он с явной неохотой признался:
— Я должен принести кое-что великанше из Гегууля. Феи помогут мне, если я помогу Рапунцель. Поэтому мы не можем остаться.
Брови Перл взлетели вверх, почти потерявшись в серебряных волосах.
— Великанше, — повторила она. — Из Гегууля!
Казалось, даже пламя в камине застыло. Никто не знал, что сказать, кроме Принца-лягушонка, который вдруг квакнул.
— Ты колдун, парень? — Рычание Грива разорвало тишину, и Джек подпрыгнул.
— Нет!
— Тогда какие у тебя могут быть дела в Гегууле? Ведь никто из смертных не может войти туда, не пройдя обряд беловыведения.
— Я случайно туда попал, — сказал Джек, протестующе поднимая руки.
— Никто не может взобраться на Вершину в царство Белой Феи случайно!
— Я не так туда попал, — объяснил Джек. — Клянусь! Был один гигантский боб…
— Стеблелаз! — воскликнула Рапунцель, вспоминая как называли Джека Мудрейшая и Рун. — Я знала, что забыла тебя кое о чем-то спросить!
— Гигантский боб? — засомневался Эдам. — Может, объяснишь?
— Знаю, звучит очень странно, — ответил Джек. — Но прошу вас, поверьте мне. Будь я колдуном, стали бы красные феи мне помогать?
— Откуда мы знаем, что они тебе помогают? — возразил Эдам. — А вдруг ты нам врешь?
— Он не врет, — вмешалась Рапунцель. — Я была там. Старейшина красных фей пообещала ему помочь. Она сказала, чтобы мы пошли в Перволес вместе.
Перл долго смотрела сначала на Рапунцель, потом на Джека. Затем она стукнула тростью по полу, и в комнату словно вернулась жизнь.
— Ради любви к деревьям, Эдам, — сказал она, ткнув тростью в сторону Эдама, — оставь мою внучку в покое и не пугай ее. Грив, отойди от двери. Ты уже достаточно продержал этих детей взаперти. Рапунцель может приходить в этот дом и уходить из него, когда захочет.