На землю с небес и дальше в лес
Шрифт:
Джек опустился на колени рядом с торчащим из снега валуном. Поднял руку и обрушил серебряный желудь на камень. Крак!
Рапунцель вскрикнула и отскочила. Что бы желудь в себе ни скрывал, теперь это что-то быстро заполняло пространство между нею и Джеком: на глазах развернулась странная плоская штуковина с металлическими перилами и кожаными ремнями, крепившимися к передку.
— Собаки! — ахнула Рапунцель. Целых шесть. Все привязаны к плоской штуковине, нюхают друг друга и трутся боками. — Они настоящие? — Она видела изображения свирепых собак в книгах, но те выглядели плотными, не прозрачными, как вот эти.
— Они достаточно настоящие на некоторое время, — пояснил Джек. — Во всяком случае, такие настоящие, каких только может создать магия. Это быстросани! — Он немного отступил, чтобы восхититься санями с расстояния. — Ты не представляешь, сколько раз я мечтал позволить себе такие!
Джек затащил тележку на быстросани, забрался сам и жестом пригласил Рапунцель присоединиться.
— Как это работает? — спросила она, устраиваясь сзади.
— А вот так. — Джек поднял длинную кожаную штуку, прежде свернутую в передней части саней, дернул запястьем, и кожаная штука мотнулась вверх-вниз с громким щелчком. — Н-но! — крикнул он, и собаки сорвались с места и помчались по снежным просторам.
Ветер сдул с головы Рапунцель капюшон, открыв ее лицо морозу, она ойкнула и рассмеялась.
— Волшебно! — завопил Джек. — Я знал, что эти сани будут быстрыми, но это что-то невероятное! Мы доедем до Перволеса вдвое быстрее!
— А быстросани не исчезнут через сутки?
— Нет! — Снежный ветер бросил волосы Джека ему в лицо, когда он с ухмылкой обернулся.
— Почему нет?
— Не знаю! Но я так чувствую. Быстросани рассчитаны на долгий путь.
Рапунцель в это поверила. Зеленое содружество промелькнуло мимо в тумане, а волшебные собаки тянули сани вперед все быстрее и быстрее, пока не показалось, что они почти летят.
— Мне это нравится! — прокричала она, и Джек радостно хлопнул ее по спине.
На сердце у Рапунцель полегчало впервые с тех пор, как она покинула башню.
— Я иду к тебе, Ведьма, — прошептала она слова, которые Джек не услышал, потому что ветер сорвал их с ее губ и унес. — Я иду к тебе.
К вечеру снегопад прекратился. Облака расступались, открывая купол звездного мрака. Оставался только один желудь-палатка, и Джек настоял, что его нужно сохранить для плохой погоды. Ночью мороз усилился, но одеяла сделали его вполне терпимым, и путешественники устроились на ночлег прямо на санях, чтобы не замерзнуть на снегу. Волшебные собаки, казалось, не чувствовали ни холода, ни голода: свернулись
— Давай выжмем все возможное из этих саней, — сказал Джек. — Постараемся спать понемногу, ладно? А малость передохнув, продолжим путь. Когда быстросани исчезнут, вот тогда и устроим себе настоящий привал.
Рапунцель согласилась. Разожгла костерок возле саней и наслаждалась пляской отблесков на снежной белизне. Джек достал из тележки ужин, и она впервые заметила, что их продовольствие не из желудей. Он передал ей красное яблоко, ломоть мягкого хлеба с маслом и солью и кусочек сыра.
— Где ты это взял? — спросила она.
— Перл, должно быть, сложила припасы в тележку, пока мы у нее завтракали, — ответил Джек. — Она здорово нас нагрузила.
Рапунцель положила сыр на хлеб и мысленно поблагодарила Перл перед тем как приступить к трапезе.
— Ты поверила ей? — спросил Джек, жуя сыр. — Насчет твоей матери и всего остального?
Хлеб, казалось, заткнул Рапунцель рот. Она с трудом его проглотила и посмотрела на свое яблоко.
— Не хочу об этом говорить.
— Давай же, — настаивал Джек. — Ты и двух слов не сказала обо всем, что было в доме у твоей бабушки, а ее история отлично сходится с тем, что говорил правитель Калабаса, и с тем, что поведал тебе Серж…
— Знаю.
— А женщина на портрете ужасно на тебя похожа…
— Знаю.
— Ты ведь не вернешься к Энвеарии, да? — продолжил Джек. — Ты не можешь вернуться после всего, что теперь знаешь.
— А я не знаю, что такого я знаю. — Рапунцель крутила яблоко в руках, наблюдая, как блики костра пляшут на гладкой красной кожице. — Кроме того… что Ведьма меня любит. Это я знаю.
— Рапунцель, ты не можешь всерьез верить…
— Ты спросил, что я думаю, так слушай.
Джек закрыл рот.
— Я не знаю Натти Леру, — вздохнула Рапунцель. — Ведьма — моя единственная мама. Она заботилась обо мне всю мою жизнь. Это любовь, разве нет? Даже если она и не рассказывала мне всей правды…
— Так ты признаешь… — начал было Джек, но под взглядом Рапунцель снова замолчал. Ссутулился и хмуро уставился на огонь из-под отросшей челки. — Знаешь, куда отправляются ведьмы, когда умирают? — спросил он в конце концов.
— Вроде бы ты говорил, что они не умирают, — удивилась Рапунцель.
— Не так, как все люди, — пояснил Джек. — Помнишь, я говорил, что происходит, когда мы умираем?
— Наши тела хоронят, но часть нас, не физическая, переходит в Запределье?
— Да. — Он ронял слова медленно. — Но ведьмам в Запределье хода нет.
— Куда же они идут? — подалась к нему Рапунцель.
— Они идут в Гегууль, — сказал Джек. — Их туда забирает Белая Фея.
Холодный ветер дул сквозь мрак над снежной равниной. Рапунцель отложила яблоко в сторону и натянула на себя одеяло.