Набат-3

Гера Александр Иванович

Поэтичность образов не была свойственна бравому во­яке и матерщиннику. Мыслил он здраво и жил, сообразу­ясь со здравым смыслом, и наивным не был. Он неплохо различал полутона и едва ощутимые колебания наверху, и наверху понимали, что это далеко не простой парень и до блеска начищенный сапог из него не сделаешь.

И где-то он уже переиграл мнящих себя столпами об­щества, олигархами и сильными мира сего...

Когда любители поучать опомнились, бравый генерал уже выбрачея из патовой ситуации. Поматерился. но вы­шел. Пока стратеги размышляли, сгодится ли на ближай­шее будущее патовый вариант,

он подготовил шаг. Шаг был хорошим и неожиданным, но делать его сейчас, в се­редине сатанинского года, преждевременно и — тсс... Черт не дремлет, а Бог заливает планету водой, тренируя зем­ных засранцев перед грядущим потопом.

Путает?

Пугать по-всякому можно. Сказывают, мужику в Са­ратовской губернии яички молнией опалило и после ло­го у него детишек не случалось, зато мужик заговорил по- китайски, на иврите и живаго великорусского познал классно, а подкову стал сгибать двумя пальцами, вот re крест!

Л губернатору свалилось с неба триста штук условных единиц, и забастовку учителей и врачей отменили. Губер­натор и так и эдак разглядывал банковскую платежку и в голову не мог взять, с чего вдруг разбогатели афганцы, еше и расщедрились. Правда, Судских обещал помочь. И дважды обещания не выполнил. Петли здесь истины?

Губернатор вызвал к себе начальника охраны, верного и проверенного сослуживца, показал платежку и спросил:

— Судских работа?

— Сомневаюсь, не согласился тот. — Судских нын­че в опале, а УСИ ликвидировали. Никто не знает даже, где скрывается Судских.

— Поищи. Найдешь — пусть на связь выйдет. Я тут ругнул его, он, наверное, обиделся, — честно признался губернатор.

Если милиция не может найти человека, значит, ста­рательно ищет на освещенном пятачке. Начальник охра­ны губернатора искал Судских в другом месте. Созвонил­ся с Лаптевым и передал просьбу хозяина. Через двадцать минут Гриша связался с Судских:

— Игорь Петрович, в Красноярск не хотите прогуляться?

— Причина? — насторожился Судских. Вопрос застал его врасплох, хотя втайне он желал этого. Как раз за гу­бернатора его покарал Всевышний, отправил в прошлое без звания и пособия. Выходит, дьявольские штучки?

— Я понял, — отвечал Гриша, — он желает видеть вас у себя, а мне приглашение официальное.

— Можно поехать, — честно обрадовался такому за­вершению своей неустроенности Судских. — А ты, ви­дать. в чести у больших людей? — улыбался он.

— Об этом не скажу, но губернатор желает вырваться из петли Березовского. Понимать стал, что страну спасут\ не бсрезовские, а буйновы. Обязан ему помочь.

«Дай-то Бог не на войне встретиться нам голика через два», — тоскливо подумал Судских, а вслух сказал:

— Не гони быстро. Гриша. Сам я пока в генерале не разобрался. В его идеологию здравого смысла верю, что Россию подымет, верю, но какой пеной, не знаю.

— А я знаю. Игорь Петрович, дорогой. Русскому му­жику скажешь — бесплатно, не поверит, а пену заломишь, материться станет, по расплачиваться за беспечно прожи­тые годы будет. Как Сталин поступил? Рот залепил кля­пом, кандалы на ноги навесил, но светлое будущее посу­лил. А нынешние вожди-штафирки

сразу с вранья начали, их никто и не уважал в народе. Так что мы еше долго крепостными будем. И как бы па это ни ставил краснояр­ский губернатор.

— Этим народ и пугают, Гриша. Знать его души не могу, но на свидание поеду.

— А где вы познакомились? — спросил Лаптев.

— В Приднестровье, - без особой охоты отвечал Судских.

— И?.. — не унимался Лаптев.

Судских ответил кратко настырному Лаптеву:

— УСИ тогда поручили разработку прекращения межна­циональных конфликтов. Генерал провел операцию класс­но. а я получил первую генеральскую звездочку. В то время еще шарлатаны голову президенту не заморочили. Как бы у губернатора не одинаковая болезнь. Едем, Гриша.

— А я помню, — кивнул Лаптев. — Я вам тогда впервые втолковал теорию линейной зависимости. Слушайте, — сме­нил тему Григорий, — покойный Геннадий Глебович гово­рил, что вы — только не обижайтесь - во сне говорите.

— Бредил, наверное, - пробормотал Судских.

— Нет, не в бреду, — настаивал Лаптев. — Вы уже из транса вышли. Вам кто-нибудь говорил, что вы спите с открытыми глазами и во сне блуждаете?

Судских онемел. Здрасьте, он еше и лунатиком стал. Надо ж Гришке ковырять эту тему...

— Никто не говорил, — буркнул Судских.

— А с вами в этот момент разговаривать можно. Толь­ко ответа не понять, не на русском отвечаете. Геннадий проверил. Он вас спросил: куда идете? А вы в ответ: ю са. Тогда он одного полиглота озадачил, а тот удивился. Это, говорит, сленг, наречие на японском острове Кюсю — в баню, мол, иду. Вы жили на Кюсю? Многие японцы тако­го не знают.

— Да не был я в Японии вообще! — нахмурился Суд­ских, Язык волей-неволей прикусил. Как же: был в сем­надцатом веке, в пору восстания христианской общины, и когда сегун францисканцу голову рубил, присутствовал, и Навину Иисусу в глаза смотрел. Этого не скажешь, это лишь на Канатчиковой даче поймут. — Хватит, Гриша, болтовни. Когда летим в Красноярск?

Вылетели первым же рейсом. Отправился в путь Суд ских по подложному паспорту, как Ильич прямо. Только за Ильичем германская разведка стояла, а Судских своя милиция пасла.

Принимали гостей сдержанно и уважительно. Губер­натор распорядился поселить их в своей резиденции «Со­сны» в разных коггеджах. Хозяин — барин. В крас шла гражданская война севера и юга: норильский никель вое­вал с красноярским алюминием, безденежный губернатор их ни на чьи посулы пе купился, а без денег и покупать нечего. День губернатор продержался, осталось ночь вы­стоять. Край сидел на голодном пайке.

Генералы встретились в тот же вечер.

Прямолинейный губернатор сразу спросил, с чем свя­зана отставка Судских.

— Связь прежняя, - отвечал Судских. — Развалить все, что еще можно. УСИ оставалось единственной мо­бильной единицей, способной помешать закабалению Рос­сии. У нас была исчерпывающая информация обо всем и

всех плюс боевые формирования. Воливач хоть и комму­няка, а зрил в корень, но стал неугоден Степашке Бара- башкину. Грязная работа.