Набат-3

Гера Александр Иванович

— А хули?
– Ничто не мучило Крокодила. — Я так высоко и мечтаниях не забираюсь, а и архангелы — запро­сто. Про воителя Михаила наслышаны?

Судских молча улыбнулся. Кивнул.

— Еше наведу шороху. Ладно, — угомонился Кроко­дил. — Отдыхайте пока, скоро Луцевича привезут. И Лап­тева вашего.

— Даже так? — согрела новость Судских.

— Крокодил трепаться не любит, — в мажоре закон­чил он разговор, который его подогрел.

Особенно

язвила его безнаказанность, с какой утек Яшка. По его разумению, следовало в первую очередь от­нять казацкие денежки, а у Яшки к тому же дискета, с чего начинается вторая очередь. Разумная жизнь продол­жается, и нечего пугать его потопом.

По столице, как встарь, носились черные машины с мигалками, подвывачи сирены. Чем бездарнее хозяин, тем громче вой. А если честно, к сиренам привыкли, как при­выкают в прифронтовой полосе ко всем излишествам и лишениям экстраорд и нар но ст и.

Геннадий, как большинство сограждан, считал себя ум­нее других и выжить в смутную пору сумеет. Он и рассуж­дения Судских о повальном пофигизмс воспринимал как само собой разумеющееся — защитным панцирем людей от стараний власть имущих забраться в души и в очеред­ной раз там нагадить, и уж совсем не волновали его ошиб­ки Творца при сотворении человека. Себя Гена Крокодил уродом не считал. А кто считает?

Пока прибывший Луцевич осматривал Судских, Ген­надий прикидывал возможность выцарапать Якова из сво­его убежища и кое-какие консультации рассчитывал по­лучить у профессора. Про себя он выделил Луцевича в евреи. Раз профессор медицины, еще и умный, значит, еврей. Но хороший, наш...

Едва Луцсвич закончил осмотр, он встретил его вопросом:

— Как гам наш генерал?

— Нормально, — согласно своей привычке застенчиво и мягко улыбаться ответил профессор. — Сейчас Женечка закончит сеанс массажа, и пациент к выписке готов.

— Рад, — улыбался ему в ответ Геннадий. Перейти на iu ни с Судских, ни с Луцевичем ему не удалось, и он умно не переходил черту. — Как видите, Олег Викентье­вич, дорогих клиник не потребовалось. А вот скажите, из­раильские клиники в самом деле прекрасно оборудованы и врачи там суперкласса? Вы бывали в Израиле?

— Был дважды. Приглашали в новый медицинский центр «Рамбам». Использовали па полную мощность, а платили за консультации мало, как изгою. Я ведь не ев­рей, - застенчиво улыбнулся он, будто вычитал мысли Крокодила.

— А, не переживайте, — тотчас закрыл тему Геннадий, -г- Д вот крупную сумму денег можно вывезти оттуда?

— Сомневаюсь. Если только строго по правилам или в обход правил. Через аэропорт Ьсп-Гурион бесхозная мышь не

проскользнет, комар не проскочит.

— Олег Викентьевич, я буду откровенен с вами. Один сукин сын украл крупную сумму и вывез в Израиль. Как бы ее вернуть? Разумеется, техника исполнения моя.

— Много украл?

Восемьсот тысяч долларов. Казачьи денежки.

Ого! Я как-то о таких вещах не задумывался. Если не шутите, тут, как у вас говорят-, «крыша» нужна, да что­бы полиция с секретными службами на хвост не сели. Весь Израиль даже спит вполглаза.

— Давайте подумаем. Казачки лопухнулись, деньги для них немалые, хотелось бы помочь...

Простодушный Луцсвич мастерски делал свои опера­ции, мало задумываясь над гем, как другие обстраивают свое рукомесло. Просьбу Геннадия он воспринял обыч­ным образом: один хороший человек просит помощи у другого. И вся недолга.

— Есть вариант. ~ отвечал он, подумав. — В нашей кли­нике готовят к операции одного израильского банкира. 11очку будем пересаживать. Я его аккуратно расспрошу.

— Интересно, что ж он у себя или в Швейцарии ожив­ляться не стал?

Здесь дешевле. Там операция тысяч на сто долларов потянет, а у нас сделают за десятку и качественнее. Бан­киры деньги считать умеют.

— Богатый буратинка?

— Само собой, {la собственном самолете прилетел, ди­етическое питание ему каждый день опуда привозят.

Шальное решение родилось у Крокодила сразу:

— Олег Викентьевич, а если я прокачусь туда за еврей­ской, скажем, капустой?

— Вы деловой, — похвалил застенчиво Луцсвич. — За капустой — не знаю, а придумать можно за чем.

— Даю вам честное слово, — с жаром уверил Крокодил, поймав птицу счастья, — отдать деньги на благо страны!

— Да я вам и без честного слова верю. За Игоря Пет­ровича я у вас в долгу. Всегда хотел дружить с таким чело­веком. И вы мне по сердцу. Давайте так: я подумаю и сегодня к вечеру дам ответ. Лады?

— Спасибо, Олег Викентьевич.

Вечером Луцсвич выполнил обеишиис. Приехал сам, не доверяя телефону.

— Нашелся вариант, — сообщил он, едва за ними за­крылась дверь кабинета хозяина. Луцевича не удивило, что этот разговор должен происходить без Судских: либо хо­зяин подстраховывается; либо не хочет беспокоить гене­рала. — Полетите за кварцевым песком дня прогрева па­циента. Я правильно понял вашу просьбу?

— Абсолютно, — утвердительно кивнул Геннадий.