Набат-3

Гера Александр Иванович

— Аркадий Степанович, — говорил он кому-то, - а ларчик открывался просто. Однако должен заметить, что птичка может улететь со дня на день. Слишком многие знают тайну шифра, как бы не опоздать. Иначе осень ста­нет горячее...

Он внимательно выслушал резюме с той стороны и переспросил:

— Вы говорите, перекачка намечена на третью декаду августа? Нет, я уверен, Зюганов ни черта не получит. А с нуворишем этим? Больше нам не понадобится? Я думаю, папаша не догадается, нельзя обижать старика. Этот нам еще нужен...

Он

положил трубку, и Аркадий Степанович положил свою. В поздний час Москва гасила свет в окнах, устраи­ваясь на ночлег. Москвичи чего-то там поели на сон гря­дущий, чего-то там посмотрели по телевизору, позевали... Кто-то прикрывал рот ладошкой, памятуя бабушкин на­каз — чтобы черт не забрался внутрь. Аркадий Степано­вич черта не боялся. Он вообще ничего и никого не боял­ся, будучи безбожником.

Кого можно бояться, если пока водятся лопоухие?

3-14

Вечером из токийского аэропорта Ханеда взлетел ча­стный небольшой самолет с розовым цветком сакуры на хвосте и взял курс на Владивосток. Вез он всего од­ного пассажира, и, судя по сверхвежливости к нему эки­пажа, какой не оказывают и высшим государственным лицам, пассажир этот был привилегированной особой в узком кругу лиц. Самолет принадлежал неприметной среди ведущих фирм компании «Сакурада», и букваль­но подобострастие экипажа выражалось как само собой разумеющееся, поскольку хозяевам «Сакурады» принад­лежала вся Япония.

О них мало говорили, еще меньше рассуждали о делах и не всех знали в лицо, но им верили, их почитали. Это — гэнро, старейшины, родовые и значимые фамилии, совет­ники императора и правительства. Их дела неприметны и необсуждаемы.

Самолет компании «Сакур ад а» доставил генерала Суд­ских, который был гостем одного из хозяев Японии.

Судских был доволен визитом, знакомствами и пони­манием. Разумеется, переговоры велись вокруг помощи Сибири. Японцы с учтивостью отнеслись к просьбам по­сланника красноярского губернатора, не спешили с отве­том. За неделю пребывания Судских до последнего дня не знал, будет учтивость к нему проявлением знаменитой японской вежливости или результатом ее станет подписа­ние договора.

Визит заканчивался в воскресенье, в субботу пригла­сили посетить в Сэидае господина Хисао Тамуру. Кто та­кой Хисао Тамура? О-о-о, Тамура-сан — очень большой человек-

Прием оказался немноголюдным. Пятеро из руковод­ства ведущих японских концернов проводили его до са­молета, выстроившись в линию, отвесили Судских глубо­кий поклон, развернулись, как на плану, и покинули аэропорт, а в Сэпдае встречал его всего один человек в доро­гом рэйфку с фамильным гербом рода на спине.

— Генерал Судских? — осведомился он на чисго рус­ском языке и протянул руку: — Хисао Тамура. Наслышан о вас.

Тон. с каким он произносил слова, говорил о том, что человек этот привык командовать и закладывалась эта ма­нера еше в те времена, когда герб рода стал значимым в Японии. ,

— Простите, — ответно поклонился Судских, но я о вас ничего не знаю.

— Это

не важно. Ь знаю о вас и сам хотел встретиться. Прошу вас.
– Жестом руки он показал на черный лимузин.

За весь путь он не произнес пи одного слова. Судских казалось, что вздери мая голова мешала ему говорить.

Лимузин въехал через открытые ворота, подкатил к ка­менному дому внушительных размеров в утяжеленном средневековом стиле. Хозяин подождал, пока гость вый­дет, и гювел его иапрмую через просторный зал первого этажа к открытой шошадке задней веранды с плетеной мебелью у самого пр'да.

— Здесь можно аокойно поговорить, — вернулся дар речи к хозяину. — Располагайтесь удобно.

Тамура хлопнул е ладоши, приказал что-то подошед­шему слуге кратко и теревел для Судских:

— >1 велел пода г, холодный чай, а позже мы будем кушать на верхней тс>расс. С нее хорошо видно море. Это усиливает аппетит, и a,i увидите знаменитых розовых чаек. Это способствует пищеварению. Ха-ха!.. Вы не против?

— Гость — раб свою хозяина, — учтиво ответил Судских.

Точно! Так у i »с говорят: хозяин - - барин. Я ведь

семь лет провел в Си>ири. В плену был, - пояснил он. — Там язык выучил и кногое другое... Сейчас.

Тамура снял хаощ и, оставшись в нижней рубашке, продолжил:

Знаете, я был ;амым необычным солдатом Второй мировой. Я первым 13 японских солдат ступил на враже­скую землю у Кота->ару и стал первым раненым. Меня посчитали мертвым, vioft полк ушел дальше, а меня оста­вили на побережье, Тодобрала меня юная тайка и выха­живала. Готовила сеСг мужа. Ха-ха!.. Я долго отлеживался. То ранение, то маляшя. Одним словом, когда я оконча­тельно встал на ног» в сорок четвертом году, нас значи­тельно потеснили. С горючими слезами я оставил свою спасительницу и двгяулся через джунгли в Маньчжурию. Ох и дорожка была! Icex приключений не опишешь и са­мом толстом романе Но я дошел! Ха-ха!.. Переформиро­вание — и я остался в Квантунской армии. Когда я по­явился и своей части с новенькими погонами капитана, ваши войска начат и штурм наших укреплений, я опять был ранен. Ни тайки, ни китайки для меня не нашлось, меня выхаживали в обычном бараке для пленных. Потом я рубил лес под Братском и строил набережную в Красно­ярске. Ха-ха!..

— Впечатляет, — улыбнулся Судских. — Наверное, вы и бизнес делаете с нашей страной?

Зачем? Это неинтересно, этим занимаются мои люди, у меня другие задачи. Но интерес к России у меня есть, был и будет. Об этом мы еше поговорим.

С террасы открывался великолепный вид на японский садик, от пруда веяло прохладой, умирот воряла тишина и неслышный полет стрекоз. Не верилось, что с той сторо­ны дома, в каких-то ста шагах. Тихий океан, могучий и говорливый.