Набат-3

Гера Александр Иванович

В-четвертых, еврейское окружение самозванца Борис- ки и свои тупые стяжатели распоясались настолько, что встревожилась царица и палочка-выручалочка еврейского вопроса вот-вот выпадет из рук дирижера, тогда в уроч­ный час не сыграть симфонии Длинных ножей. Пробка выскочит раньше, джинн из бутылки выйдет слабым, а бить бутылками но головам на глазах остального мира — это старый Хэллоуин и новый холокост.

Выводы? Завтра он предложит план обуздания ситуа­ции. С японцами можно решить вопрос прежним спосо­бом: клятвенно пообещать им Курильские острова взамен невмешательства во внутреннюю российскую политику и разобраться наконец с Судских. В Думу избрать, киллеро- вать, но убрать. Церкви пригрозить

всенародным посрам­лением за подпольную коммерцию, чтобы несносный клир не испортил планов на двухтысячный год. Массовое засе­ление хлебных местечек евреями временно прекратить и подготовить грандиозный скандал с участием «рыжей ко­манды». Итак, ему есть что сказать товарищам по партии. Олег Янович нажал пипку звонка вызова перед собой. На террасе появился... Кто же это появился в прилично сши­том костюме, каких сам он не нашивал, будучи в таком звании? Лакей не лакей, охранник не охранник, из быв- тих гэбистов — появился перед ним гибрид, урод рода человеческого, порожденный коммунистической системой. А ведь он опасен, как опасен любой мутант...

— Послушай, любезный, — обратился к нему Олег Яно­вич. — Поезжай в «Рюль» и привези человека к пяти ча­сам. Возьми синий «вольво». Ровно в пять я спущусь вниз. Вели подготовить белый «мерседес». Проводив гостя, я поеду к массажисту. Ясно?

— Так точно, Олег Янович.

Он очень любил автомобили, водил их с упоением, но строго в урочные часы, по отмеченным трассам, как на верховой прогулке. В любом другом случае он за руль не садился и не одобрял Брежнева, кому был обязан своей карьерой. Можно владеть конюшней скакунов, но до ишака не опускаться. Дня этою есть такие — проводил он взгля­дом уходящий гибрид лакея с полковником.

Еше он подумал, что пора дать гибриду замену и от­править в Россию. Виктору Воливачу нужны люди, кото­рые мало говорят и с намека понимают, с кем говорить нечего.

До грех часов Олег Янович, как обычно, лупил мячи на теннисном корте, до четырех сыграл три положенных сета не то с Канельниковым, не то с Кафельниковым, но с мастером, потом принимал ванну и без одной минуты пять спустился вниз.

Из предусмотрительно распахнутой дверцы «мерседе­са» выглядывала учтивая физиономия связного из России. Олег Янович неторопливо разместился на противополож­ном сиденье, поднял стеклянную перегородку между са­лоном и водителем, после чего повернул голову к связно­му и поздоровался с ним./

Пе каждому доверялось общаться с этим скрытным че­ловеком.

— Полетите сегодня, день отдыха используете в следу­ющий раз, — начал инструктаж ОлегЯнович. Мощ" * ма­шина спускалась по серпантину подъездной дороги. — Пер­вым делом передайте Воливачу, что его отпуск затянулся. Пора подключать чешского ястреба, чтобы он намекнул нашему балбесу не заигрываться в паря-батюшку, ему та­кой воли не давали. Иначе у его дочери появятся крупные проблемы. Ей и без тою придется возвращать в казну шестнадцать миллионов долларов. Таким образом, Вите пора брать бразды правления, показать наконец зубы. Мальчика дня битья Сирожу пора в отставку. Обычная рокировка. Мы так и располагали: пусть Сирожа наделает глупостей, зато у Виктора появится возможность маневра. И больше ни одного еврея в руководство. Дальше: наш строптивец в полосе повышенного внимания, поэтому Суд­ских удалить от пего любыми способами... Кого это он сам себе напоминает? Ах, Бормана из кино...

Теперь задание непосредственно для вашего шефа. Что- то Воливач церковных мышей перестал ловить. Пусть даст поговорить о сектантах, о иеговистах, например, одновре­менно пусть сведется с отцом Кириллом, постращает его. Чтобы шел на крестный ход не с хоругвями, а под нашим знаменем. Иначе свобода сектантам будет

делом решен­ным и церковная кружка недосчитается многих пожерт­вований. Вопросы?

— Олег Янович, шеф переживал, не пора ли дать волю казакам? Очень спрашивал... — мял ладони связной.

— С какой стати? — повернул к нему недоуменное лицо Олег Янович. — Никогда и ни под каким видом. Лужков их прикормил, пусть он и носится как черт с писаной торбой. Пусть Витя спросит у него, где он казачество ви­дит? Если бы оно было, не появились бы тогда самозва­ные атаманы. Пусть играют свои опереточные кальмануш- ки, а «Калашниковы» для других. Кстати, пусть Виктор передаст привет Буйнову. Обещанные деньги перечислим в сентябре. Завтра я лечу в Аргентину.

За неторопливым инструктажем «мерседес» пробежал путь до аэроплощадки. Не выходя из салона, Олег Янович попрощался со связным и велел водителю уезжать. F.ro личный «Ьичкрафт Ьонанз» взял курс на Цюрих, а Олег Янович поехал в массажный салон.

Он вполне мог держать массажиста в свите, но посе­щение салона было традицией среди эмиграционной ари­стократии. Ходить гуда Олег Янович не любил, однако положение обязывало быть респектабельным джентльме­ном. Не раздражать власти кантона, не лишать русскую колонию возможности посплетничать, дня чего нора на­вестить квазилюбовиицу. Олег Янович не изменял жене и своим принципам. Платных тел он терпеть не мог, а на любовь времени не хватало. И незачем забивать голову плотскими утехами. Он предпочитал жить не по Фрейду, а доведись жене прервать исполнение супружеских обя­занностей, перенял бы метод Канта. До этого пока не дош­ло, а респектабельный джентльмен обязан иметь любов­ницу. Не Россия.

Его мифическая любовница сотрудничала с МОССАДом, но еще вначале их связи они договорились, что он будет ей платить в два раза больше, а она писать донесения под его диктовку. Пусть хоть на люстре они сношаются в ее опусах!

В массажном салоне он не увидел новых лиц. Это дав­но стадо вниманием секретных служб. Израильских — безо всякого, ЦРУ — само собой, швейцарских — на всякий случай. Они не конкурировали, их правительства разумно полагали, ч то когда-то эти перелетные птицы стронутся в обратный путь, а с чем именно — это особо важно. Отток капиталов из любой страны сказывается болезненно на политиках.

Больше всего коробило Олега Яновича появление в са­лоне не заезжих воров истинных, а выпендрежников, с массивными перстнями и цепями, с походкой вседозво­ленности, властелинов или их попутчиц, разжиревших на дармовых деликатесах. Ладно бы выпендрежники, так их жирные тетки недвусмысленно строили ему глазки! Га­дость какая...

Он не любил задерживаться в салоне. Бассейн, мас­саж, маникюр, пара фраз с кем-либо и отбытие; ужин в ресторане с любовницей, посещение ее квартиры и к по­луночи возвращение домой, к своим пенатам. Жена не докучала расспросами, дочь наезжала раз в год из Фран­ции показать внуков. Ее мужа, вице-президента итальян­ского банка, он видел чаше, поскольку финансовые про­блемы возникают чаще, чем внуки.

Итальянская ветвь питала разномастную команду сорат­ников и сочувствующих захребетников. Олег Янович снача­ла вывел Паоло Васина в вице-президенты, а потом женил на дочери. Паоло был не отеи его внукам, а Васин по мате­ри. 'Га - из отщепенок-проституток. Надо же: синьора Ва­сина... С: зятем он виделся вчера, оговорили схему транша из Аргентины. Завтра ему лететь к тамошним товарищам. Не сказать, что Олег Янович любил слушать их рассуждения о будущем России, о новом порядке, о мести за отчуждение коммунистов. Чепуха. Че-пу-ха! Ему нужна территория дтя империи. Которая уже не развалится.