Набитая рука
Шрифт:
Один такой мотоцикл везли однажды студенты якуты, ехавшие домой на каникулы. По Алдану они ехали кто откуда, высаживаясь кто где.
Те, что с мотоциклом, ехали в Дыгдал из Иркутска, где учились в финансово-экономическом институте.
Теплоход «Богатырев», названный так в честь первого капитана якута, каждому поселку неизменно салютовал из динамика «Бригантиной», потому что не только пассажиры, а и команда и даже капитан Виктор Тюрнев были в самом-самом «бригантинном» возрасте. На верхней палубе то и дело вспыхивали танцы.
А возле Дыгдела на корме поднялся гвалт.
Уперевшись друг в друга головами, как регбисты, пассажиры с руганью таскали мотоцикл по палубе, решая, каким концом опускать его в лодку. А сам хозяин мотоцикла Студент Миша между тем преспокойно убеждал меня в сторонке, что «Спартак» лучше «Торпедо».
Пока он это делал, некто могучий завладел мотоциклом и, чуть не задушив его в объятиях, погрузил в лодку. Та отплыла, а Миша все проявлял свою спартаковскую навязчивость.
— Миша! Миша! — звали с берега студенты. Там уже вовсю тарахтел мотоцикл, а мальчишки скакали на одной ноге и кричали Мише:
— Кылыы! Кылыы!
Кылыы — это одиннадцать прыжков с места на одной ноге.
Тут Миша наконец отпустил теплоход, сел в лодку, и теплоход, облегченно взмычав, попятился к фарватеру.
Потом Миша долго махал рукой с берега, а затем закатал брюки и, опять наплевав на мотоцикл, поскакал по песку с мальчишках^и.
Только отъехали от Дыгдала, опять происшествие. Навстречу шел теплоход «Курашов», и по какой-то там надобности обоим судам надо было на минутку пришвартоваться друг к другу пряхдо посреди реки.
Пришвартовались. Сделали дело, надо было расходиться. Теплоходы подудели сиренами, «Богатырев» включил «Бригантину»… И ни в какую. Пассажиры облепили борта обоих судов и, крепко взявшись за руки, не отпускали теплоходы. Смеялись.
А потом были Джебарики со своим угольным пластом. Высоченный речной берег, на нем шахтерский поселок, под поселком — пласт. Вход в шахту — прямо с берега, тут же и баржи под уголь, И никаких тебе подъемников — пласт горизонтальный.
А внутри по лавам и забоям хоть на грузовике катайся. Во-первых, толщина пласта четыре метра, во-вторых, почти никакого крепежа из-за вечной мерзлоты, в-третьих, пласт взрывают целыми залами. И к тому же грузовик не забуксует, потому что в шахте всегда сухо — только и бывает, что минус четыре.
— И если вы будете об этом писать, — предупреждали меня шахтеры, — то обязательно скажите, что вакансий у нас нету. А то ведь от зависти столько народу может понаехать!
…Якутия со своими недонайденными богатствами — такая просторная республика, что здесь еще и картографам работа находится. И даже в таком вроде бы известном месте, как полюс холода северного полушария — Оймякон.
Ситуация: вертолет с вершины на вершину переносит в горах бригады геодезистов, которые определяют точнейшие координаты вершин и ставят на них геодезические знаки. И командир вертолета — один из лучших пилотов Якутии Анатолий Носсаль, только что награжденный орденом «Знак Почета».
Заманчивая ситуация для кинооператора
Очень впечатляющий фильм потом получился: все рассветы, рассветы, все закаты, закаты, все горы, горы, все трудовые будни, трудовые будни и плюс крупным планом пилот Носсаль в тюбетеечке, и плюс еще кинооператор Фрумсон с бородой и кинокамерой.
Плюс небольшой, но очень объяснимый. Пилот Носсаль сам оказался неудержимым кинолюбителем, и они с Фрумсоном то и дело, разойдясь по-дуэльному на заранее обговоренное число шагов, начинали яростно жужжать друг на друга своими кинокамерами. При этом они иногда из интереса обменивались «оружием».
* * *
— Утро вечера мудренее, — сказал командир экипажа Зотов, ложась спать. Это он потому сказал, что, когда мы прилетели в Тикси, дальнейший наш путь был закрыт из-за плохой погоды в Певеке.
Туманно-таки сказал Зотов. По какому времени считал он свое мудреное «утро — вечер»? По-московскому сейчас пять часов. А чего — утра или вечера? И здесь, в Тикси, что? Полночь? Полдень? На небо вылезли тучи, и по солнцу не определишься.
По поселку мыкаются парочки, шумно гуляет по водопроводным коробам банда менестрелей с гитарами. Ага, значит, только что закончился вечер художественной самодеятельности. А раз «вечер», значит, вечер, в смысле полночь… А который же час а Певеке?..
Ладно, бог с ним. Главное, что погода в Певеке наладилась, и мы вылетаем.
Наши помидоры-яблоки уже улетели. Теперь у нас новый самолет с одними помидорами.
Вылетели из Тикси.
Прилетели в Певек. Выгрузили помидоры, а обратно «на материк» лететь пока не с чем. Должны были загрузиться концентратом олова, но столько налетело самолетов, что весь концентрат увезли. Придется грузить его в Магадане.
Но в Певеке пришлось еще посидеть в ожидании заправки топливом.
В первую очередь заправляют пассажирские самолеты, а их теперь, турбинных, развелось на Чукотке столько, что вот, пожалуйста, ждать приходится. Потом топливозаправщик опять промчался мимо: нужно было заправлять вертолет МИ-8 уже без всякой очереди— летел в тундру «по санзаданию». К нашему тихо стоявшему самолету даже песец прибежал из любопытства.
Ну, а потом полет в Магадан, загрузка концентратом — и путь на Москву Транссибирской авиалинией.
А в Европу, кстати, мы вовсе и не сырье привезли. Сырье на один из сибирских заводов «забросили», а в Европу из Сибири захватили электронную аппаратуру.
Бот вам и «сырьевая база».
РАССКАЗЫ
ЗАГВОЗДКА
Ну как же это все-таки так: были две гири, и вдруг одной нету? Никак не найти, как говорится. Одна вот она тут, а другой, вот как есть, нету, и радости мне от этого, конечно, мало. В общем, и радости тоже нету…