Наблюдатели
Шрифт:
Он свернул за угол и увидел знакомый грязный двор для грузовиков. Покрытые сажей и копотью кирпичные стены.
Окна здания не светились. Мама с папой могли уже уйти домой.
Везет как утопленнику.
Обычно они засиживаются на работе допоздна. Сейчас они работают над очередным «специальным государственным заказом». Сэм давно стал подумывать, что никаких государственных проектов нет. Это просто отговорка, чтобы быть подальше от него. Что тут поделаешь? Учеными им быть интереснее, чем родителями.
Где
Передняя дверь была заперта. Сэм обежал восточное крыло здания и нырнул в темный лестничный колодец нижнего этажа.
Что-то с шумом выскочило из-под лестницы и, промелькнув как тень, выскочило на улицу.
Сэм подпрыгнул от неожиданности и закусил губу, чтоб не вскрикнуть, и при этом сильно ударился головой о бетонную балку.
В глазах у него почернело, и он покатился на пол. Затем выпрямился и медленно зашагал вниз по ступеням. Добравшись до самого низа в полуподвальное помещение, он притаился около закопченного оконца и стал ждать.
— Хьюз! Я тебя из-под земли достану!
Барт.
Совсем рядом. Шагов пятьдесят отсюда.
Шаги приближались. Барт, видно, обходил здание. И вдруг остановился.
— АААААА! — завизжала Джейми. — Крысы!
Сиди, не рыпайся!
Главное, не высовываться.
— Что крысы? Животные. Вот и все, — насмешливо протянул Барт.
Но Джейми уже и след простыл.
Через минуту за ней последовал и Барт-Храбрец.
В тишине еще долго звучал топот их ног. Наконец в наступившей тишине слышны были только шелест листьев и хриплое дыхание Сэма.
Уф!
Спасен.
Может, ненадолго, но спасен.
Сэм потрогал подбородок. Боль адская. И все еще немного шла кровь.
Сэм поднялся, ухватившись за перила. Приложился он, кажется, сильнее, чем показалось сначала.
Голова ныла и словно росла во все стороны, и ее надо было держать обеими руками, чтоб не раскололась.
И он вспомнил:
— Мам, пошлииии!
— А ты уроки сделал, милый?
— У меня голова болит.
— Странно, Сэм, но у тебя всегда болит голова, когда надо готовить уроки.
Когда он был маленький, голова у него болела часто. И сильно. Совсем как сейчас — словно вот-вот расколется.
Это такое место. Здесь мне плохо.
Сэм поднимался по лестнице, а в черепе у него что-то начало колотить.
Колени у него стали подгибаться. Он с силой вцепился в ржавые перила.
Не вздумай шуметь.
Двигай ногами.
Кривясь от боли, он сделал еще шаг.
Тьму вдруг пронзили вспышки белого,
Он понял, что до дома ему не дойти. Без посторонней помощи.
Даже по лестнице не подняться.
Помогите!
— Помогите…
Сэм встрепенулся.
На миг боль отступила. Голос раздавался откуда-то снизу.
Из окна нижнего этажа.
2
Я отключаюсь.
Ты же всегда знал, что это случится снова.
Ты готов?
К чему?
К возвращению?
– Хелло, — чуть слышно проговорил Сэм.
Сердце у него бешено колотилось в груди. Но головная боль прошла. Может, ненадолго, но прошла.
Он знал почему.
Шок. Естественная защита. Организм вырабатывает эпинефрин, который сужает кровеносные сосуды, снимает боль, стимулирует активную сердечную деятельность, способствует прохождению электросигналов по нервным окончаниям. Получаемая в лабораторных условиях форма эпинефрина — адреналин.
Он все это знал. Он был вскормлен наукой. Папой, гением искусственного интеллекта, и мамой — выдающимся профессором нейробиофизики.
Благодаря этому он мог объяснить, что происходит с его телом.
Но это не могло объяснить то, что он слышал голос.
Спокойствие.
Возьми себя в руки.
Это все воображение.
Твои собственные мысли.
А теперь воспользуйся притоком адреналина и беги.
Он помчался вверх через три ступеньки. Сердце заколотилось сильнее.
Сэм остановился наверху, держась за голову. Он обманывал себя, полагая, что сможет добраться до дома самостоятельно.
Надо найти родителей.
Будьте здесь. Будьте у себя в лаборатории.
Он, спотыкаясь, побежал по пологому холму к заднему входу в здание, где ярко горело освещение запасного выхода.
Дверь была приоткрыта и придерживалась вставленным клином. Никто не подумал закрывать ее. Сэм открыл ее шире и проскочил внутрь.
Он постарался осмотреться в смутном мертвенно-зеленоватом неоновом освещении. Он находился в коридоре нижнего этажа. Сверкающие отполированные полы и хорошо покрашенные сероватые стены резко контрастировали с внешней запущенностью здания.
«ЛАБ № 10» значилось на табличке над ближайшей дверью.
В какой комнате мама и папа? Сэм никак не мог вспомнить. Он двинулся наобум по коридору, ловя признаки жизни.
— Помогиииите…
Сэм застыл на месте.
Голос.