Наблюдатели
Шрифт:
Я не хотела делать аборт, а ты – как ты говорил, как аргументировал! Ты предлагал повременить, не бросать институт, утвердиться в жизни, и лишь тогда…
Да, я окончила институт, я получила диплом биолога, чтобы бросить его в стол и навсегда забыть о биологии, а может быть, моя истинная профессия и состояла в том, чтобы быть матерью? Ребеночка моего ласкать, щекой прижиматься к его щеке…
Но все это было после, а сначала я твердо решила: рожать. И что это была за наказанье Божье? Когда все кончилось,
Лучше бы я не видела его!
Это от тебя, Микров, это твое гадкое семя породило чудовище, но даже и это чудовище я хотела оставить, ведь это была моя дочка, я хотела кормить ее грудью, пока она не умрет, но ты настоял, а я была слишком слаба и напугана, чтобы возражать, ведь я чувствовала себя так виноватой, ведь только теперь я понимаю, что это не моя, а твоя доля создала чудовище…
Потом мы оба подписали отказ от ребенка и ехали домой из роддома, были первые желтые листья на тополях…
Потом ты сказал, что используешь свои связи и будешь следить за нашей маленькой уродицей… Потому что простым ведь родителям, которые отказались, этого нельзя.
Потом ты пришел хмурый и сказал, что она умерла…
Когда же я забеременела во второй раз, ты напугал меня, что и во второй раз может не получиться, вернее, получиться то же, что и в первый…
Я пошла у тебя на поводу, меня выпотрошили, мне было больно, и ты убил не одного ребенка – ты убил всех моих будущих детей, ты обесплодил меня.
Помнишь, как цинично, как гадко ты сказал, явно любуясь собственными словами, будто слетевшими с экрана коммерческого кино:
– У нас будет ребенок, – робко и нежно сказала я тогда.
– У нас будет аборт, – сухо и коротко ответил ты тогда.
Ты же не любишь детей, ты не в состоянии стать отцом, поэтому ты и вовсе не достоин любви женщины, Микров.
Слишком поздно я поняла, что никогда не смогу уйти от тебя, потому что кому я теперь нужна, пустая, бесплодная, как засохшее дерево? Вот каким изуверским способом ты привязал меня к себе!
Чтобы изо дня в день издеваться надо мной, чтобы унижать меня, чтобы бить меня.
И в этом весь ужас положения: я оставляла за собой право полюбить другого мужчину, но разве я могла, любя его, обмануть его, скрыть, что я теперь половина человека, уродина, засохшая древесина?
И вот теперь это свершилось: я полюбила, и есть человек, который может, наконец, взять меня от тебя, и я должна бы быть счастлива, но я испытываю лишь муку, тоску и муку, муку и тоску.
Quando paramucho mi amore defelice corazon.
Mundo paparazzi mi amore chicka ferdy parasol.
Cuesto obrigado tanta mucho que can eat it carousel.
41
Я
Еще немного, и я успокоюсь.
Да, я успокоился.
Сейчас это тело примет еще одну таблетку снотворного, и уснет. Я ненавижу это тело, этот разбалансированный организм.
Человек тем более омерзителен, что может производно оперировать понятиями тело и душа, он может делать это сколь угодно долго и по любому поводу.
Такое удобное разделение придумано на ранних этапах цивилизации и обусловлено, опять же, двойственной природой человеческого сознания.
Можно было бы сказать, человек не виноват в том, что он так устроен, не виноват как биологический вид, подобно тому, как хищник не виноват перед своей жертвой. Если бы человек сплошь и рядом не пользовался собственным несовершенством, а искренне пытался его преодолеть.
И все же человек вызывает жалость и сострадание, не как вид на общем фоне биосферы планеты, а именно один, отдельно взятый человечек, взаимодействующий не с природой, а лишь с себе подобными существами.
42
Люди делятся на мужчин и женщин отнюдь не по наличию или отсутствию каких-то там органов. Женское и мужское начала есть в каждой человеческой особи в произвольных пропорциях: большинство людей – это женщины-мужчины и мужчины-женщины, и сравнительно редко встречаются женщины-женщины и мужчины-мужчины.
Лично во мне процентов на двадцать женщины, и примерно столько же мужчины – в моей жонке. Может быть, именно по этому принципу и составляются пары, чтобы в сумме получить сто на сто. И может быть, именно потому муж и жена всегда внешне чем-то похожи друг на друга. Именно эта похожесть супругов и есть признак того, что данный брак совершенен, что эти двое действительно нашли друг друга, как мифические инь и ян. Но с моей Ленкой у меня нет ровным счетом ничего общего…
Мужчина должен быть главой семьи, заботится о семье, кормить ее.
Ну, а что если он на две трети женщина?
Скажем, этот молодой человек, этот Полянский Жан, столь недавно и неожиданно вошедший в мою жизнь? Женское начало в нем явно превалирует над мужским, иногда мне кажется, будто я вижу эту маленькую женщину внутри него, которая карабкается, подтягиваясь за ключицы, выглядывая из прорезей глаз.
Сестра его, наоборот, несет внутри что-то сильное, мужское… И вместе с тем, снаружи – это милая, маленькая, удивительно красивая женщина.
Рыженькая… Сестра его…